– Жива? Ты совсем выжила из ума, старая ведьма?! Моя сестра или уже свихнулась, или совсем близка к этому! Какая разница, что она будет жива, если она будет сломлена? Если она потеряется и уже не сможет найти путь домой, ко мне?! Я ведь предала ее! Так же, как и вы все! И отец! Она действительно одна! Ей некому больше доверять! И возвращаться теперь некуда! Даже деревни амазонок теперь нет!
Это правда. Тени проверяли. На месте, где раньше была деревня амазонок, осталось лишь пепелище. Все сгорело дотла. Даже тел не осталось.
Арина стояла, полусогнувшись и рыдая. Чувство вины за эти месяцы ее съедало. Она не могла думать ни о чем другом. Как она изменилась… Как раньше она была непробиваемая, так сейчас – совсем расклеилась. Из своей комнаты почти не выходит. Все время перечитывает письма Александры, которые остались с первых дней нашего путешествия. А эти три дня пытается выйти с ней на связь. Все силы тратит, до последней капли. Она полностью истощена. И физически, и морально.
– Успокойся! Возьми себя в руки! Все с ней будет хорошо! – отчеканила Тора.
– С ней уже никогда не будет все хорошо! Разве вы не понимаете? Просто называйте все своими именами! Все мы принесли в жертву мою сестру! Во имя добра и мира! Только, чьего мира? Нашего с вами? А как же ее мир? Кто дал нам право решать за нее? Лишать ее права выбора? Почему она одна должна отдуваться за всех остальных? Мне не нужен никакой мир, если он достанется такой ценой!
Она была права. Каждое ее слово. И эта правда резала не только глаза, но и разрывала душу пополам.
Александра
Меня куда-то волокли, подхватив за руки. На секунду я подумала, что нужно дать отпор. Но потом мне стало все равно. Единственное, что меня злило, что они нарушили мой долгожданный сон. Но, с другой стороны, он не принес покой. Снилось все то, что и так мелькало перед глазами.
Плащей на них вроде нет. А жаль. Я надеялась, что меня найдут именно они. И закончится все быстро.
Было темно, почти ничего не видно, хотя я и не пыталась рассмотреть местность. Вдруг эти двое остановились. Я подняла глаза. Когда я заговорила, голос мой звучал хрипло и казался вовсе не моим.