– А ты кто такая? – задрав подбородок, с вызовом спросила шатенка. Обе стали за моей спиной почти вплотную.
– Привет. Я новенькая. Саша меня зовут, – захлопала я ресницами и улыбнулась так широко, как только смогла, поворачиваясь к ним лицом.
– Саша?! Простолюдинка что ли? – продолжала она.
– А что тут бывают и другие? Я думала, нет! Видимо правду мне матушка говорила, “думать” не мое призвание. Ох, я дуреха! Девочки, расскажите, как тут все? А то я впервые, совсем не знаю, что меня ждет, – щебетала я без умолку, надувая губы.
Шатенка после моей тирады сразу потеряла ко мне интерес и направилась к свободному зеркалу.
– Разные бывают, – хитро сощурив глаза, ответила рыжая, внимательно разглядывая меня.
– Я что-то тебя не видела днем на пробах. По блату впихнули? – продолжала она придирчиво.
– Да по какому блату? Забрали меня за долги родителей! Вот сейчас заработаю денег много, отдам долг и отправлюсь в путешествие по всем Королевствам… – мечтательно закатила я глаза, сложив руки под подбородком.
– Ха-ха! Как бы ни так! Нинель, ты слышала? Точно дуреха! – рассмеялась пышногрудая шатенка. Она купилась на мою игру. А вот рыжая Нинель, сомневаюсь. Эта лиса смотрела на меня так, словно видела насквозь. Лишь улыбнулась очень многозначительно, будто “я за тобой понаблюдаю еще, меня не проведешь”.
– Тебе лет-то сколько? Не больше восемнадцати, небось. И внешность такая необычная. Работяга, видать… Накаченная вся, шрамы вон какие, кожа слишком загорелая и руки в мозолях… Откуда родом? – не успокаивалась Нинель.
Но не успела я ответить, как дверь распахнулась, вбежали около десяти девушек в ярких откровенных нарядах, а за ними помощницы. Начался какой-то хаос. Девушки снимали одежды, надевали другие не менее откровенные. Поправляли макияж и прически. Стоял такой шум голосов, все толкались, в маленькой комнатке стало нечем дышать. Из их разговоров я поняла, что шоу окончено. Теперь они готовятся к уединенным встречам с гостями.
Лемми таращился на все это, словно именно сейчас столкнулся с непобедимым врагом лицом к лицу. Хорошо, что только я его вижу.