одно из важнейших пифагорейских понятий,
которым часто пользовался Ямвлих в 'Своде пифагорейских учений' (особенно в
трактате 'О жизни пифагорейской'). Знаменитые примеры 'пифагорейской дружбы'
(см. 'О жизни пифагорейской', 233—239) есть проявления единства Универсума
и лишь во вторую очередь —этическая парадигма. Автор возвращается именно к
пифагорейскому понятию, оставляя в стороне стоическую 'симпатию', так как
последняя указывала на взаимосвязь телесного мира.
45 Здесь имеется в виду слово —'склонение',
'склонность', произносившееся в позднем греческом языке одинаково с
употребленным несколькими строками выше словом —'призыв',
'вызов'.
46 Автор демонстрирует общее платоническое понимание зла.
Оно трактуется не как особая субстанция или онтологическая реальность, но
как результат человеческого выбора. Отклоняясь от богов, человек выпадает из
мировой гармонии и тем самым теряет даруемое богами благо. Зло есть, таким
образом, обращенность человека исключительно к своей единичности. И
страдания ('тьма'), вытекающие отсюда, являются вызванными им самим.
Впрочем, как мы увидим ниже, к отпадению способен не только человек, но и
ряд других божественных сущностей, наделенных способностью выбора. См.,
особенно, IV главу.
(стр.248)
47 Принуждения — магические обряды, связанные с
привлечением помощи со стороны богов. Автор убежден, что подобные операции
не есть насилие над божеством, а вызываются им самим, иными словами—что
промысел предшествует человеческой деятельности.
48 Автор разделяет концепцию онтологической иерархии
(Единое—Ум—Душа—Телесный Космос), традиционно считающуюся достоянием
неоплатонизма, и иерархию божественных существ. Последние не распределены по
онтологическим уровням, но коренятся в Едином. Причина такой их трактовки
заключается в том, что божественная субстанция свободна, безусловна и
превыше любой необходимости, в том числе и интеллектуальной.
Божества—творцы, Ум же—сотворенное, хотя и бесконечно превышающее бытие
Космоса. В дальнейшем неоплатоники будут развивать учение об иерархии
божеств, единых по природе (Прокл: 'Бог и Единое—од-s но и то же'.— Комм,
к 'Пармениду', 641, 10), но многообразно проявляющихся на различных
онтологических уровнях.
49 Здесь развивается тема, которую обсуждал еще Максим
Тирский (см. 'Речи', речь 5: 'О том, следует ли
молиться').
50 Имеется в виду символический характер подношений, когда
даруемый предмет благодаря самой ритуальной ситуации богослужения имеет
всеобщий характер: он как бы сбрасывает свою единичность, указывая на
всеобщее основание Универсума.
51 Т. е., с одной стороны, математические объекты, душевная
стихия (связанная со стихией времени) и божественное, с другой
—демонические и природные стихии. Неразумность заключается в том, что
демоническое
(стр.249)
приравнивается к телесному, а божественное—к душевному и к
абстракциям.
52 Речь идет о небесных телах, наиболее близких
божественному.
53 Учение о небесных телах, об идеальности их движений и
неделимости (вечности) состава сформулировал Аристотель (см. 'О небе', а
также 'Метафизику', 1068а, 30 и 1073а, 30—35).
54 Автор касается здесь неоплатонической концепции участия
высшего в низшем. При таком участии сущность и потенции высшего остаются
неизменными, деятельность же ('энергия') множественна—соответственно многим
предметам, в которых она участвует.
55 Нематериальные истечения — это 'участие богов в
материальном' (см. прим. 54). Кронос (Крон), глава титанов, породивших,
согласно 'Теогонии' Гесиода, Зевса и поколение олимпийских богов, почитался
в эллинской религии как глава 'Золотого века'. Отсюда его 'основополагающее
действие'. Арес, бог войны и раздора, согласно данному трактату,— сила
движущая, не дающая становящемуся остановиться и обратиться в совершеннейшую
бесформенность. Деятельность Ареса близка 'Войне—Борьбе' Гераклита,
царствующей в Космосе (Дильс—Кранц,