расстоянии. — Боишься, что он узнает? А смерти
не опасаешься… Довольно странно. Расскажи, почему ты притворился
немым. И если это не связано с похищениями и убийствами, я ничего не
скажу ректору. Обещаю тебе это. Мы решим вопрос между собой.
Иван захрипел и выдавил из себя, словно в глотке у него что-то
застряло:
— Обещаешь?
— Обещаю, Я отпущу тебя, но не пытайся напасть на меня или покончить
с собой. И не бойся меня — зла тебе я не хочу.
— Ты ведь язычник? — вдруг спросил меня Иван. Говорил он по-прежнему
тяжело, заплетающимся языком.
— По рождению я христианин, но в церковь не хожу. Иван хрипло
рассмеялся.
— Еретик, — констатировал он. Я пожал плечами:
— Тебе-то какая разница?
— Большая. Я — правословный.
— Православный? — переспросил я.
— Правословный. — Иван выделил «о» в последней части слова голосом,
что далось ему с трудом — в горле хрипело и клокотало.
— Это еще что такое? — поинтересовался я.
— Молчальник. Молитвоборец. — Видя, что я его не понимаю, Иван
спросил:
— Неужели ничего о нас не слышал?
— Нет, — признался я. — Вы что, дали обет всегда молчать?
На этот раз усмехнулся Иван.
— Нет, конечно, — ответил он. — Мы дали обет молиться только так, как
указано в Библии. А развращенные и разнузданные власти понуждают нас к
обратному. Но мы твердо стоим на своем.
— Секта?
— Называют нас и так, — мрачно заметил Иван.
— Наверное, вы не признаете никаких молитв, кроме «Отче наш»? —
предположил я, вспоминая Евангелие. — Поступаете, как заповедовано
Христом, не сотворяя сложных молитв?
— Не сложных, а бесполезных. Ибо было сказано, как молиться, А
словоблудие — одиннадцатый смертный грех.
— И вы считаете правильной только свою веру?
— Конечно, — убежденно ответил Иван. — За это нас преследуют и гонят.
— Прямо-таки гонят? — спросил я, вспоминая порядки Славного
государства — как мне показалось, весьма демократичные.
— Не совсем и не везде гонят, — вздохнул Иван. — Не дают продвигаться
по службе, не принимают в университеты, не берут в армию. Потому что мы
не признаем власти митрополита.
— Это уже серьезно, — заметил я. — Однако справедливо. Если вы не
признаете командира командиром, как можно назначать вас даже на малую
должность? Если в ответственный момент вы поступите по своему разумению,
а не выполните команду?
Студент-молитвоборец промолчал.
— Но почему ты не скрыл того, что ты молчальник, а прикинулся немым?
— Господом заповедано никогда не лгать, — ответил Иван. — Я и не лгу.
Просто не говорю. И