профессора Слуцкого мне понравилось. Здесь были и весы для точного взвешивания, и прекрасные оптические приборы, и великолепные инструменты. Несколько станков, столярные верстаки, баллистические полигоны — все это позволяло оснастить необходимыми материалами и поставить любой эксперимент. Профессор в подробностях рассказывал мне о своих исследованиях, которые, нужно заметить, отличались слишком большим разбросом интересов. Поликарп Тимофеевич словно бы олицетворял гениального ученого семнадцатого-восемнадцатого веков, одновременно занимаясь механикой и оптикой, газовой динамикой и опытами по электромагнетизму.
Все это было как нельзя кстати, но меня интересовал и еще один
вопрос: куда делись два студента и пожилой лаборант Слуцкого? Какая
напасть обрушилась на них?
— А вот студенты, которые пропали… — начал я и понял, что затронул
больную тему. Профессор сразу сморщился, блеск в его желтых глазах
приугас. — Чем они занимались? Не было ли у них проблем в личной жизни?
И вообще, как они исчезли?
Профессор тяжело вздохнул:
— И вы, господин Лунин, туда же. Здесь ведь не только уголовная
милиция — здесь контрразведка работала, служба безопасности. На самом
высоком уровне. Потому что каждый мой студент-практикант и паромет мог
самостоятельно собрать — были бы материалы, — и еще много чего сделать.
И ничего, — профессор сказал «ничего» по слогам, — ничего не нашли!
— Так я ведь не из контрразведки, Поликарп Тимофеевич, — мягко
улыбнулся я. — У меня и методы свои. Расскажите еще раз.
— Константин расскажет, — буркнул Слуцкий. — Он безвылазно в
лаборатории сидит, первый обо всем узнал. — А когда наукой надумаете
заниматься, а не глупостями, — добро пожаловать ко мне!
С этими словами Слуцкий шаркающей походкой скрылся в одном из боксов.
— Расскажешь, Константин? — спросил я студента, который, услышав свое
имя, подошел к нам.
— О чем?
— Да о том, как товарищи ваши пропадали.
— А, о товарищах, — как-то странно выговорив слово «товарищи»,
проговорил студент. Складывалось ощущение, что ему так и хочется
добавить «гусь свинье не товарищ». Но вслух он ничего не сказал, а
сразу, без предисловий начал рассказ:
— Три недели назад Дима Самойленко долго здесь работал. Обычно ему бы
все сбежать пораньше да обжираться.
Он весил килограммов сто двадцать. Сало в три слоя висело. Поэтому
его и в армию не взяли — сказали, случай безнадежный, такой вес за три
года не согнать. Живет он в студгородке, как и все мы.