ведь с техникой нужно научиться обращаться. Того и гляди,
восстановят скоро Сотню-у-Врат, а тебя поставят капитаном стражи…
Молодой человек не удержался от улыбки:
— Сотню, конечно, нужно восстановить. На парометы надежда плохая.
Сабля она и есть сабля. Мне бы лучше командовать научиться. Тактика,
стратегия. Только в военную академию отец Кондрат чужих не принимает.
— Тебя научи — а ты на него войска поведешь, — сказал я с ухмылкой.
— Не поведу, — возразил Касым. — Учитель — это святое.
— Ты не поведешь — твой ученик или ученик твоего ученика поведет.
— Может быть, — пожал плечами юноша.
— Ты смотри, не говори никому, что у нас письмо к митрополиту, —
наказал я Касыму. — Миссия тайная, лишний раз кричать о ней не нужно.
— Не скажу. Да и что я сказать могу, когда сам ничего не знаю?
— Не знаешь, так догадываешься, — усмехнулся я. — Отца Кондрата
повидаем — и в университет.
— Куда прикажешь, — согласился юноша и отвернулся к окну.
Я еще раз засмеялся. Касым так и не научился относиться к своему
начальнику с должным почтением. В его представлении я, видимо,
по-прежнему оставался одиноким отшельником из заброшенной деревни. Но
мне это даже нравилось. Кому нужны раболепные слуги? Надежный товарищ
куда лучше…
***
Отец Кондрат, заранее оповещенный о нашем прибытии, принял меня и Касыма в зале Святого Георгия. Это был самый большой зал его резиденции. Здесь собирались большие церковные советы, расширенные заседания правительства, здесь же происходили приемы и награждения.
Собственно, приема как такового не было. Нас пригласили на церемонию
награждения воинов, отличившихся в Бештаунской кампании.
Зал был заполнен священниками в рясах, военными в мундирах,
гражданами в лучших нарядах. Здесь были и генералы, и рядовые, и
солдаты, и рабочие, обеспечивавшие доставку грузов. Присутствовали и
женщины в черных одеждах, наверное, вдовы и матери погибших.
Митрополит стоял на небольшом возвышении. Он был в черном облачении,
на его груди сверкал в свете множества свечей большой золотой крест.
Несколько церковников в праздничных белых, золотых и зеленых ризах
расположились неподалеку.
— Мы собрались здесь по скорбному и торжественному случаю, —
обратился отец Кондрат к собравшимся. — Сегодня мы почтим память
погибших в славной Бештаунской кампании. И отметим заслуги тех, кто
проявил доблесть в боях.
Митрополит помолчал, потом подал знак служителю в белой ризе, и тот
вынес открытую