внедриться в воинство
Лузгаша.
Или он выполняет какое-то важное задание в тылу противника.
Навстречу своему преданному командиру выехала Валия. Она отсалютовала
ему саблей, и Салади спешился. Даже если его госпожа захвачена в плен и
ее используют как приманку, он намеревался разделить ее участь.
Поступок, достойный верного солдата!
Княжна и ее военачальник тихо о чем-то поговорили, после чего Салади
подал знак своим людям, чтобы они держали оборону — возможность удара
сзади еще не исчезла, — и направился к генералу Корнееву.
— Здравствуй, Виктор, — приветствовал он генерала, как старого друга.
Я отметил про себя, что еще не слышал, чтобы к генералу обращались по
имени или по имени-отчеству.
— Приветствую тебя, Салади, — ответил Корнеев. — Не до церемоний —
время дорого. Мы рассеяли врагов от гор до столицы. Говори, что делается
на твоей стороне.
Салади многозначительно усмехнулся и тут же посерьезнел.
— Армия Лузгаша отходит. Отходит в боевых порядках. У нас слишком
мало сил, чтобы нанести им существенный ущерб. С собой они ведут
пленников — тысяч десять. Думаю, намереваются продать их в рабство.
— Десять тысяч! — изумился генерал.
Валия ахнула. Если учесть, что примерно столько же людей могло
погибнуть во время войны, население ее государства уменьшится на десять
процентов! Да и только ли в этом дело? Десять тысяч человек, обреченных
на рабскую жизнь вдали от родины, под чужими звездами, с ненавистным
ярмом на шее!
— Сколько солдат у Лузгаша? — коротко бросил генерал Юдин, оставивший
на время свои дирижабли и присоединившийся к ставке.
— Осталось тысяч восемь, — доложил Салади.
— Неужели? Мы полагали, что разгромили основные силы.
— Их еще очень много.
— Но все равно — десять тысяч пленников на восемь тысяч воинов… Как
они справляются?
— Большинство пленников — дети, женщины. Десять, двадцать человек
ведет один погонщик. Они очень спешат — боятся, что вы их догоните. С
пленными обращаются жестоко, за каждую провинность — плети или даже
смерть. Подданные княжны отступают вместе с врагом, потому что не могут
убежать.
— Восемь тысяч, — протянул Корнеев. — У вас, наверное, тысячи две
сабель? Салади кивнул:
— Две тысячи двести.
— И у нас две тысячи. Но враги вот-вот скроются в ущелье и могут
прикрываться там заложниками… Танки нам не слишком помогут. Сами по
себе машины небоеспособны.
— Дирижабли, — подсказал я.
— Даже если дирижабль пролетит несколько десятков километров, он не
сможет