На мостик его не
пригласили — не такая важная персона. Но разговор наш он слышал
прекрасно — с его-то слухом.
На воде колыхались рыбацкие лодки. Других судов видно не было. Как
объяснил капитан, военная гавань в Сочи — последний морской рубеж
Славного государства. Здесь дежурили лучшие военные корабли флота, но
торговые суда в южные воды заходить опасались. Слишком близки пиратские
воды. Пока военный корабль подоспеет на выручку, торговый ограбят и
пустят на дно.
Конечно, пиратские корабли могли появляться и выше: в районе
Геленджика и Новороссийска. Но туда пираты должны были идти по открытому
морю. Дольше, труднее, и выше вероятность, что их все же перехватят
военные корабли.
— Патрули ушли в открытое море, якобы для перехвата дальнего десанта,
а на самом деле, чтобы притупить бдительность турок, — сообщил капитан
Федоров. — Мы должны застать их врасплох. Если бы береговые дозоры не
заметили пиратов, следующей ночью они могли высадиться.
Митрополит задумчиво кивал, глядя вперед.
— Это у вас паровая пушка? — спросил я капитана, указав на ствол.
— Паромет. Крупнокалиберный паромет и два малокалиберных. Такой
огневой мощи больше ни на одном корабле нет. Три болванки в борт — и
любая галера в пять минут потонет, — объяснил капитан.
— Снаряды в дефиците, — вздохнул митрополит. — Стрелять чугунным
ядром или стальным очень дорого. Со дна ведь его потом не достанешь.
— Галеры турецкие дороже стоят, — заметил капитан.
— Только это и утешает…
Федоров достал длинную подзорную трубу, которая нестерпимо блестела
на солнце начищенными бронзовыми боками, и принялся разглядывать берег,
от которого мы проходили километрах в двух.
Вот они! — радостно вскричал он, передавая трубу митрополиту. —
Попались!
— Баржи какие-то странные, — заметил митрополит тревожно. — Борта
высокие, и блестят. Стальными листами обшиты?
Капитан пожал плечами и объявил в трубку:
— К берегу полный вперед!
Пароход накренился, разворачиваясь, и помчался прямо на скалы, в тени
которых скрывались вражеские суда.
Теперь их хорошо было видно и без бинокля. Быстрая многовесельная
галера с двумя мачтами, мощным арбалетом на носу и два широких парусных
корабля странной конструкции. Видимо, они действительно предназначались
для высадки десанта, а из-за ширины моряки отца Кондрата называли их
«баржами». Несколько пар весел с каждого борта, одна высокая мачта, и
высокие, окованные стальными листами щиты вдоль бортов,