— снова
заговорил митрополит после паузы. — Знаю, что воевать ты с ним
собиралась, да не смогла. Ближние люди помешали, советник Заурбек,
гадюка в образе человека. Давно он мне был подозрителен. Отец твой,
князь Мерсадин, держал его при себе за большое хитроумие, но знал, чего
от него ждать можно. А ты, княжна, слишком многое ему доверила.
— Знаю, отец Кондрат, — согласилась девушка. — Только Салади меня не
предал…
— О Салади разговор особый, слишком горяч, — поморщился митрополит.
Видно, когда-то военачальник Бештаунского княжества насолил владыке. —
Хотя дело свое знает и солдатами любим, что важно. Ну да не об этом
речь. Помощи просить приехала?
— Так, владыка.
— А помощь ведь разная бывает, — заметил митрополит. — Если ты
поселиться у меня хочешь — и тебе, и твоим людям, всем место найдется. А
если войск попросишь — уже другой разговор…
— Попрошу, отец Кондрат, — улыбнулась Валия. — Что же мне, в
нахлебницах у тебя всю жизнь жить?
Митрополит задумался. А я, понимая, что вмешиваться, может быть, и не
стоит, сказал:
— Следующий удар Лузгаша сюда будет направлен. Перевалы штурмуют
маленькие отряды — прощупывают вашу оборону. Богатое государство с
хорошим оружием нужно захватить в первую очередь. Да и не оставит Лузгаш
угрозы у себя за спиной.
Отец Кондрат посмотрел на меня с легкой насмешкой:
— Понимаю, молодой человек. Хорошо понимаю. Прежде того понял, как
они из ущелья вышли, раньше, чем до перевалов добрались. И уши есть, и
глаза за горами. Несмотря на войну, известия получаю. Да только с двух
сторон меня теснят. Пираты заели. Множатся за морем, есть хотят, а
работать не желают — только грабить.
Все промолчали, митрополит опять задумался.
— Завтра разговаривать будем, — подытожил он. — Отдохните. Если
желание будет — выйдете со мной в море. Потом в столицу вернемся.
***
Я полагал, что в море мы выйдем пораньше. Но митрополит не спешил. Позавтракали за большим столом, побеседовали о пустяках. На завтрак был приглашен и Шмигги.
Митрополит дотошно допросил гнома о его клане и, как тот ни
выворачивался и ни старался ничего не сказать, практически вывел хитреца
на чистую воду. Но когда Шмигги был уже готов сознаться, что он —
единственный гном в Кавказских горах, митрополит ослабил натиск и
оставил Шмигги в покое. Сам он все понял, а гнома обижать не хотел.
В порт поехали верхом. Точнее, верхом предложили ехать всем, кроме
митрополита и княжны. Отец Кондрат хотел поговорить с девушкой