обидное, — пожал плечами гном. —
Не назвали же меня «земляным червем»… К тому же княжна Валия не
сказала, что я сволочь. Она заявила, что ты, Лунин, связываешься со
сволочью. Так что обижаться надо тебе.
— Я подумаю над этим, может, обижусь, — усмехнулся я. А гном уже тряс
перед нами своей киркой:
— Видели? — спросил он.
— Ты нам угрожаешь? — нахмурилась Валия.
— Шмигги никогда не нападет на тех, с кем только что разделил пищу, —
ответил гном. — Я показываю вам свое орудие труда. Нравится?
— Не очень, — призналась княжна.
— И мне тоже, — объявил гном.
— Ну и что? — спросил я, понимая, куда он клонит.
— Да то. Когда я вышел из дому, у меня были с собой две прекрасные
стальные кирки. Одна — совсем новая. Это она. А вторая рассыпалась в
прах. Никакие обережные заклятия для стали здесь не помогают.
— И чем же тебе можем помочь мы? — спросила Валия.
— По всему видно, вы идете в Славное государство, а они производят
там разный инструмент… Валия насторожилась:
— Уж не хочешь ли ты, уважаемый Шмигги, чтобы мы купили для тебя
кирки и лопаты?
Шмигги шмыгнул носом, скосил глаза в сторону и тихо ответил:
— Конечно нет. Кто же доверит людям деньги? И выбор инструмента? А у
бедного гнома и денег-то нет, только кое-какие камушки на продажу. А уж
доверять людям продавать камни — себя не уважать! Что они понимают в
камнях? Для них и булыжник — драгоценность. Вот, скажем, алмазы…
Находят алмаз величиной с горошину и радуются как дети. А что в нем
ценного? В кольцо и то не вставишь. Разве что несколько штук. Так вы,
наверное, и таких камней никогда в жизни не видели. Только алмазную
пыль, которую гномы выметают из своих забоев как мусор. Да, и после
этого несчастные создания, именующие себя людьми, еще смеют утверждать,
что разбираются в камнях!
Княжна, поначалу оглушенная потоком словоизвержения гнома, нащупала
на шее цепочку и поднесла прямо к носу гнома «Графа Орлова».
— Это тоже не алмаз? — спросила она.
— Булыжники, которые люди выдают за драгоценные камни, на поверку
оказываются или цветными стекляшками, или кусками кварца, или застывшим
деревом. Вот и этот камеш…
Речь гнома оборвалась на полуслове, когда он наконец осознал, какой
камень держит в руках княжна. Создавалось ощущение, что он подавился
собственными словами. Шмигги так судорожно открывал рот, что я даже
забеспокоился, не понадобится ли ему врачебная помочь? Лечить гномов я
не умел… Впрочем, наш приятель был крепким орешком, и я воспользовался
паузой,