что в когтях этой твари я просто
умерла бы от страха. Не могла бы дождаться момента, когда умру…
А потом из своей комнаты выбежал Лакерт. Он словно бы опять был
трезв. Зачем-то схватил меня сзади, словно прикрываясь мной, и выставил
вперед какую-то дрянь — деревянную, в форме груши. Она была коричневого
цвета, на ней что-то было написано.
Кошка снова заглянула в комнату. Морда и клыки у нее были в крови.
Она поглядела на нас, словно бы нас и не было. Повозилась еще с
полминуты на чердаке и ушла. Я потеряла сознание.
Когда я очнулась, оказалось, что Вард куда-то меня тащит. Я лежала у
него на плече, мне было очень неудобно. Но я не могла ничего сделать, не
могла даже закричать или хотя бы сказать слово. Наверное, он засунул мне
в рот какой-то наркотик. По крайней мере, язык опух, я его словно не
чувствовала, а в голове звенело.
Мы встретили каких-то джигитов на конях. Лакерт показал им
металлическую пластину с именем Лузгаша и корону. Корону, которую ты с
таким трудом добыл. Они о чем-то спорили. Потом один из них уступил
Варду коня. Лакерт кинул меня через седло, и мы поскакали к моему
дворцу.
Я вновь потеряла сознание, а очнулась в своей спальне. Там было
несколько служанок и три охранника. Чуть позже явился Заурбек, который
сразу заявил, что я должна стать его женой, если забочусь о государстве.
Я ответила, что подумаю. Наверное, это спасло мне жизнь…
— Да, — подтвердил я. — Если не ошибаюсь, именно поэтому Заурбек
отказался выдать тебя Лузгашу, и тот двинул на него свои войска. Сейчас
Заурбек тоже воюет с Лузгашем.
— Я поняла, — сказала Валия. — Наши воины, которые ему служили,
сильно приободрились. А китайцы, напротив, испугались. Почти все сейчас
недовольны тем, что враг хозяйничает на нашей земле. А венец князей
Бештауна достался этому негодяю…
— Забудь ты о короне, — посоветовал я. — Вернешься на трон — получишь
обратно. Никуда она не денется. Главное, что все теперь поняли: Лузгаш —
враг. Хотя многие уразумели это с самого начала, еще до вторжения.
— А Лакерт… — всхлипнула княжна. — Он какое-то время даже нравился
мне. Оказался гнусным предателем… По его вине я попала в плен…
— По его вине ты осталась жива. Это — в первую очередь, — уточнил я.
— Не думаю, что им руководили благородные порывы. Когда я познакомился с
ним, то понадеялся, что он — хороший человек. Были серьезные основания
верить в это. Но потом я постепенно понял, что хорошего от него ждать не
приходится. Слишком долго он пробыл среди