здесь ведь мир твоих грез, место, где тепло и уютно. И вернуться
сюда тебе долго не удастся. Не до того будет, да и места гораздо лучшие ты
увидишь. Здесь ты уже почти прозрачная, и кошки мои тают… Потому что ждет
тебя дальняя дорога, встреча с суженым да богатство в придачу. Только не
нужно тебе никакого богатства…
— Подождите, бабушка, — встрепенулась Наташа. — Как это — я прозрачная?
По-моему, это вы таете…
Действительно, девушка вдруг стала замечать, что через старушку
просвечивается шкаф, а через стены избушки — темный лес. Но было совсем не
страшно, а только интересно.
— Ты таешь, я таю — какая разница? Мы в разные стороны идем. По-ученому
сказать не могу, да только ты далеко отсюда скоро будешь. Волшебство на тебе
сильное лежит. Но волшебство тебе не повредит. А все, что с тобой здесь
случилось, — и наяву и во сне.
— Поела я тоже во сне? — спросила Наташа. Обидно будет проснуться
голодной!
— И поела ты во сне, только силы подкрепила больше, чем наяву. Потому что
все мы спим и видим сны. Некоторые — свои, некоторые — чужие…
Наташа тихонько вздохнула, думая, где бы по-настояшему прилечь.
— Ты помни одно: слабому всегда помоги, сильного не бойся, мудрого
уважай, желай поменьше, получишь побольше. Все у тебя будет хорошо, только
суженому твоему большая опасность грозит. Но ты ему помочь можешь…
— Кто он, суженый мой? — задала Наташа главный вопрос, на который, по ее
мнению, и должна была ответить настоящая гадалка. Сергей ей, конечно,
нравился, но назвать его так торжественно: суженый — она бы не решилась.
— Если ты того не знаешь, откуда мне знать? — улыбнулась старушка. — А
сейчас спи, спи и спи…
Наташе стало совсем сладко, и она заснула, как сидела, на стуле.
***
Ландшафт вокруг был серым, свет с неба лился темно-багровый, тоже
отдававший серым. Владимир Петрович Кравчук стоял на четвереньках,
уткнувшись лицом в подобие грязно-бурого мха. Шея у него болела. Болела и
голова, но уже значительно меньше.
«Жив, — пронеслась мысль в голове Кравчука. — Куда же я залетел? Уж
больно паршивое место».
Место и впрямь было дрянным. Неподалеку вздымались к небу крутые
глинистые косогоры. Нечего и говорить, что глина была черно-серого цвета.
Однако сразу становилось ясно — глина, а не земля. На ней не росло ни
травинки, и лежала она не комочками, не бугорками, а большими жирными
пластами.
Вдали, по другую сторону большого глиняного косогора виднелись
красновато-коричневые скалы. Вода