— Любо!
Это слово с диким, чужим акцентом звучало ужасно. От крика кровь
стыла в жилах.
— Ваш регент Заурбек мог быть назначен и старшим беем, — объявил
Лузгаш. — Но местные жители показывают мало энтузиазма в поддержке новой
власти. Они не хотят вступать в мою доблестную армию. Если так пойдет и
дальше — добра бештаунцам ждать не стоит. Но если вы разделите со мной
трудности похода против неверных, княжество ждет богатство и славная
участь!
Народ продолжал безмолвствовать.
Валия наклонилась ко мне и горячо зашептала:
— Ты ведь можешь все, Сергей! Забери у него корону! Сорви с головы
наш родовой венец!
Я прикинул свои шансы. Миновать воинов на верблюдах, пожалуй, смогу.
Скорее всего, меня не убьют и быстрые телохранители с саблями. Но уйти
потом через толпу с погоней за плечами?
— Это и моя просьба, — шепнула с другой стороны Эльфия.
Хорошо, — ответил я. — Но вы должны сразу уйти с площади. Прямо
сейчас. Встретимся дома.
***
Миновать всадников на верблюдах не очень сложно — достаточно перепрыгнуть одного из них или быстро проскочить под брюхом животного, не попав под копыта. Сабленосцы, окружающие помост — тоже не проблема. Но как лучше проделать все движения — с мечом или без меча?
С одной стороны, меч мог хорошо помочь. С другой — это лишняя тяжесть
и меньше возможностей для маневра.
Я отстегнул длинный меч и отдал его Эльфие.
— Возьми и уходите, — приказал я. — Чтобы никто не запомнил, что я
стоял с вами. Когда я заберу корону, Лузгаш прикажет задержать и
притянуть к допросу как можно больше людей.
— Ты не будешь убивать Лузгаша? — удивленно спросила Валия.
— Зачем? — вопросом на вопрос ответил я.
Действительно, зачем? Лузгаш означал некоторую стабильность. Да, он
напал на княжевство Бештаун, собирается завоевать все окрестные земли.
Но проблема ведь заключается вовсе не в нем. Устрани главнокомандующего
— и на его место обязательно придет другой. Неизвестно, что это будет за
личность. Сейчас оккупационные войска поддерживали хотя бы видимость
порядка. А что будет с новым господином?
Хорошо известно, какая свита обычно бывает у таких негодяев, как
Лузгаш. К власти после его гибели пробьется самый подлый, самый
кровожадный, самый беспринципный. И его правление может принести только
смуты, кровопролития и бедствия — как для собственной армии, так и для
окружающих народов. Причем для них — в первую очередь.
Я равнодушно отвернулся от своих друзей и, слегка пошатываясь, пошел
прочь