ткнул пальцем в Мусу. — А ты можешь рассчитывать на
должность подносящего копье. Если умеришь свой гонор.
— Что? Да он оскорбляет нас, высокородных беев, собака! — воскликнул
Муса, выхватывая саблю.
О нас он уже забыл. Но я о его выходках помнил. И, хотя помогать
вербовщику в мои планы не входило, громко сказал:
— Брось саблю, щенок! За нападение на солдат Лузгаша тебя изрубят в
капусту.
— Ах ты, оборванец! — заорал молодой дурак, делая выпад саблей в мою
сторону.
От выпада я ушел без труда. Мог бы и забрать саблю, но не посчитал
нужным.
Вербовщик тем временем пронзительно свистнул, и из-за занавески
показалось четверо солдат в волчьих шапках и длинных полотняных плащах,
испещренных пятнами неизвестного происхождения. В их руках были кривые
ятаганы и волнообразно изогнутые обоюдоострые кинжалы. Один из них на
ходу смахнул Мусе голову. Остальные сорвали оружие с его товарищей,
пинками повалили их на землю, поставили на молодых людей ноги в пыльных
сапогах и застыли, ожидая дальнейших указаний. Сабли парней самый
низкорослый солдат Лузгаша занес к себе за занавеску, почему-то воровато
оглядываясь.
Толпа испуганно шарахнулась в стороны. Вербовщик криво ухмыльнулся и
все с тем же жутким акцентом объявил:
— Богатые папенькины сынки, так называемые высокородные беи, наказаны
за то, что пытались обидеть простой народ Бештауна, — он сделал жест в
нашу сторону, — и оскорбили повелителя Лузгаша, лучшего друга регента
Заурбека. Но главное — они были непочтительны к простому народу. Народу,
который их кормит. Какое наказание выберете вы для них, уважаемые
граждане? Палки или смерть?
— Смерть, смерть! — раздалось несколько пьяных выкриков. Кричали
такие же подонки, как те, что лежали на земле.
— Палки! — закричали другие, причем гораздо громче.
— Двадцать палок каждому! — коротко приказал вербовщик.
Его телохранители кривыми ножами, не слишком заботясь о целости кожи
наказываемых, срезали пояса молодых людей и сорвали с них штаны. Один из
воинов Лузгаша быстро принес из каморки, где они скрывались до этого,
тяжелую, обтянутую кожей палку и начал изо всей силы лупить младшего
юношу по заду, по ногам и по спине. Тот завыл, но скоро смолк, потеряв
сознание. Такая же участь ожидала второго.
— Так будет наказан всякий, кто злоумышляет против народа, — заявил
вербовщик, обращаясь к толпе. — Кто хочет вступить в славную армию
Лузгаша? Записывайтесь!
Несколько парней, воодушевленные столь ярко