директором.
На этот раз посетитель не вошел в приемную. Ему было недосуг тратить
время на такие мелочи, как соблюдение приличий перед людьми. Он
материализовался из воздуха рядом со столом Кравчука, перед большим черным
шкафом с документами. Дернулся, крякнул, зашипел, поспешно огляделся.
Пришелец оказался низеньким толстым альбиносом в черной хламиде. Как и
положено альбиносу, волосы у него были абсолютно белые, кожа — бело-розовая,
а глаза сияли алым огнем.
— Что ж, удовлетворены тебя видеть, Олег Семенович, — обратился он к
Белоусову. — Наконец-то по-настоящему решительный человек. Начальничек твой
хлюпиком был, хотя людей на тот свет спровадил немало. Одно другому не
мешает. Самые массовые убийцы были жуткими трусами… А Кравчук и на размах
не претендует — мелкий пакостник. Хочешь, наверное, крови его выпить?
— Хочу, — ответил Белоусов, полагая, что ответ такой пришельцу
понравится. Ведь он явно с нечистой силой знается или сам к ней принадлежит.
На самом деле никаких подобных желаний он не испытывал. Да, пристукнуть
бывшего босса — нужно. Для надежности, для удовольствия. Но кровь пить
зачем? И в прямом, и в переносном смысле…
— Нет, не хочешь, — глядя острыми красными глазками в лицо Белоусову,
заявил пришелец. — Ну да ладно. Хорошо, хоть не удавил, как Серого…
Белоусов молча склонил голову.
— Работать будешь на нас, — объявило существо, шумно втянув воздух. —
Проект продолжается. Деньги и силы нам нужны. Машину стройте. Денег еще
дадим. Ты становишься исполняющим обязанности директора. Мы так и будем
называть тебя. И. О. Или, еще лучше, Ио . Хорошее имя, из вашей мифологии.
Альбинос подавился тихим смешком и хохотал, давясь, с полминуты.
— Сам будешь иметь все, что хочешь. Только попроси. Связь держать по
трубке, что в сейфе. Всем скажешь, что Кравчук заболел. С ума сошел. Бывает,
при его-то работе. Хорошо, что не убили его. Всегда можно предъявить.
Владимир Петрович, который уже более-менее пришел в себя, злобно сверкнул
глазами на бывшего зама, но ничего не сказал.
— Так ведь он расскажет всем, что нормальный И психиатры подтвердят, —
предположил Белоусов. — Как его предъявишь?
— Он пока нормальный, — вновь заливисто-тонко захохотал альбинос. — Ты
ему не завидуй, Семеныч. Так он тебя любил называть? Не нравилось тебе…
Старше ведь его на какие-то пятнадцать лет… А он — все Семеныч да
Семеныч… Без имени, издевательски… Не спеши его убивать! Его ожидает
кое-что похуже