***
Жить в бывших апартаментах санатория «Родник» оказалось приятно. Правда, джакузи давно проржавело и его выбросили, заменив обычным корытом. Зато в одноэтажном домике с высокими потолками, предназначенном для приема высоких гостей, работала канализация и водопровод.
Мне доводилось отдыхать в «Роднике» много лет назад, когда здесь
располагался санаторий, а не казармы гвардейцев. Тогда я жил на шестом
этаже, в двухместном номере, и об апартаментах даже не мечтал.
Стеклянные двери на фотоэлементах отъезжали в сторону перед каждым
отдыхающим, в переходе между главным и четвертым корпусом зеленел зимний
сад… Сейчас стеклянные двери заменили на стальные ворота. Переход
обрушился или был разрушен, а водопровод не выжимал воду даже на второй
этаж. В концертном зале гвардейцы упражнялись в фехтовании. Бассейн на
третьем этаже сохранился, но как резервуар питьевой воды. Воду в него
таскали ведрами провинившиеся. Лишь в столовой по-прежнему питались —
только не отдыхающие, а гвардейцы.
Бард Лакерт старался лишний раз не высовываться на улицу. Время от
времени он порывался уехать в Китай, но я не хотел его отпускать.
Молодой вор мне понравился и мог оказаться полезным. А за пределами
Бештауна ему грозили серьезные опасности. Земля давно стала местом, не
приспособленным для прогулок.
Пока мой товарищ читал книги из богатейшей библиотеки княжны, валяясь
на мягком диване в гостиной (апартаменты включали четыре комнаты, кухню
и ванную), я катался на велосипеде по городу и поднимался на Машук.
Пешеходные дорожки поддерживали в порядке — на вершине горы стоял важный
в стратегическом отношении наблюдательный пост. Местные смотрели на мой
велосипед с восхищением. Но никто не просил покататься и даже не пытался
заговорить.
Через два дня после того, как мы поселились в Бештауне, с утра
пораньше, пока я не уехал из дому, в дверь постучали. Лакерт опасливо
вздрогнул и потянулся к мечу.
— Если нас решат убить, то убьют, — успокоил я его, открывая дверь.
На пороге стоял высокий седобородый мужчина в черной рясе. Поверх нее
— большой серебряный крест на тяжелой серебряной цепи. На голове —
круглая черная шапочка. В руках — прямой деревянный посох чуть пониже
самого мужчины. Гладкий, без рисунков и украшений. Почти что палка,
только хорошо отполированная и с металлической набойкой снизу.
— Здравствуйте. — Он склонил голову.
— Здравствуйте, батюшка, — ответил я, отступая в гостиную. —
Проходите,