за Орден? — спросила Наташа, слышавшая о противостоящей им
организации лишь краем уха.
— Маги, которые объединили свою мощь, отказавшись от собственных
личностей. Они живут, как термиты в гнезде. И каждый хочет стать маткой,
подчинить себе других. Меня едва не засосало в эту мерзость, когда я
атаковал их Машину. Она и не Машина вовсе. Не трансформат, как они всех
убеждают, а вместилище сил Ордена в этой плоскости. Превращения элементов —
детские забавы, побочный эффект. На самом деле их Машина — яйцо, из которого
может вылупиться ужас, который поглотит вашу страну…
— Они ведь вигов хотели сюда запустить, — пробормотал Сергей, которому
Ульфиус уже рассказывал кое-что об их врагах.
— Возможно, у вигов с ними договор. Темные переместятся в другую
плоскость, а вашу отдадут на откуп вигам… Я их мерзких дел не знаю и знать
не желаю.
Наташа теснее прижалась к Сергею.
— Но вы ведь разрушите Машину? — спросила она. — Или не Машину, а их
гнездо?
— Попытаемся, — вздохнул Ульфиус. — Я вижу, что и Бонуцию нелегко с ними
сладить. Даже ему трудно противостоять объединенной мощи Ордена Безликих,
сконцентрированной в этом выходе в вашу плоскость. Но я уверен — он
справится. Сровняет ангар с землей, а Машину их отсюда вышвырнет. И они это
знают. Ваша плоскость им пока не подчинилась, и здесь Бонуций сильнее.
Тут крыша ангара взлетела вверх. Доски и железные листы сорвало, будто
взрывом, и они, кувыркаясь, полетели на землю В пролом выходило сияющее
золотом и драгоценными камнями, сверкающее разноцветными огнями и колючей
тьмой яйцо. Внешние покровы с Машины были сорваны, и она предстала в том
виде, как ее проектировали в Ордене. Сверху сидел, стуча ногами по золотому
листу, Патрикеев. В сторону Бонуция он делал разные неприличные жесты.
Бонуций воздел руки, вокруг него засиял ясно видимый фиолетовый купол
диаметром метра в три. Из купола вырвалась яркая сиреневая молния, полетела
в сторону Машины, но не долетела, рассыпалась тысячами искр. Ульфиус,
прервавшись на полуслове, сотворил вокруг себя и молодых людей похожий
купол. Только его защита была алого цвета и не такой насыщенной по цвету.
Сквозь нее было видно почти все.
Драгоценное яйцо тем временем замерцало, быстро отдалилось и растаяло в
воздухе. Вместе с ним исчез и Патрикеев.
— Золота сколько, камней, — завыл со своих досок Белоусов. — Несколько
миллионов ушли к ядрене-фене! Твари мерзкие!
— Заткнулся бы ты лучше, старик, — бросила