вообще не
могли стоять. Ульфиус шептал им что-то на ухо, водил руками над ранами и
подталкивал к выходу.
— Я дал им временное облегчение, — пояснил он Сергею. — Некогда лечить.
Да и не мое это дело. Пусть уходят — после ими займутся ваши врачи.
— Звери, — заметил Сергей, когда последний узник убрался из подвала.
— Нет, не звери, — ответил Ульфиус. — Звери никогда не мучают своих
сородичей сознательно и с такой страшной целью.
— Долги они выколачивали решительно, — передернулся Молоканов.
Он представил, что Патрикеев мог подобным же образом поступить и со своим
противником на выборах. Тем более что Виктор позволил себе несколько
непочтительных замечаний по его адресу в прессе.
— Долги — лишь предлог, — объяснил Ульфиус. — Они восполняли свою энергию
за счет страданий этих людей. Теперь Патрикеев и его приспешники, которым
Бонуций не успел свернуть шею, будут чувствовать себя не слишком комфортно.
Энергию они будут получать напрямую от хозяев, а это не так легко…
Проверив еще раз все закоулки, поднялись наверх.
— Позвольте выразить вам свое почтение, — шепнул Брентон на ухо Сергею. —
Я и не подозревал, насколько ужасно видеть такое…
— Что ты, друг, — усмехнулся тот, хлопнув авенорца по плечу. — Мы здесь
живем! Не скажу, что к такому можно привыкнуть, но все-таки легче… Прошло,
да и ладно.
***
Наташа с интересом рассматривала внутреннее убранство храма. Она
опиралась на руку Сергея, ей было покойно и уютно, несмотря на довольно
мрачные росписи, украшавшие храм, и обилие чужих людей — в большинстве
«серых шеек» с фанатично горящими глазами. Толпа имела нездоровый вид. Люди
молились вслух, вскрикивали, не стесняясь других, обменивались мнениями.
Собственно, обычных зевак в храме было не меньше, чем продвиженцев, но они
как-то потерялись в толпе. Слишком нагло вели себя хозяева праздника.
В преддверии главного события Далила развлекала аудиторию песнями.
Бонуций в церемониальном наряде «серых шеек», просторном балахоне с черными
обшлагами и воротником, возился у алтаря — огромной мраморной плиты. Камень
алтаря был белым, с красными прожилками, и напоминал стол в прозекторской.
Ульфиус неприметно стоял у входа. Он также был наряжен в серую одежду
продвиженцев, только повседневную.
— Неплохо поет, — прошептала Наташа. Сергей молча кивнул.
— Мы рады приветствовать на нашем празднике главу Церкви Продвижения в
столице, — медоточивым голосом объявила Далила. — Он откроет первый храм.
Нашему