— растопырил пальцы в стороны Белоусов — Сейчас явятся
мои или ее хозяева — и конец тебе, железный человек!
— Плохо, когда у человека есть хозяева, — заметил Бонуций. — Правда,
Владимир Петрович?
— Правда, — согласился Кравчук, вспоминая свое существование в качестве
приманки.
— Стало быть, подписывай, — предложил президенту «Барса» Великий магистр.
— Если ты такой крутой — зачем тебе моя подпись? — прошипел Белоусов.
— Она тебе нужна, а не мне, — объяснил Бонуций.
С остервенением, разрывая «паркером» плотную белую бумагу, Олег Семенович
продолжил писать заявление об уходе и сложении с себя полномочий.
А Далила, замершая у дверей, вдруг дернулась, словно заводная игрушка,
лицо ее исказилось ужасом и она ринулась к двери. Но Бонуций протянул руку,
и дверь перед девушкой захлопнулась сама собой. Великий магистр вытянул
другую руку, и Далила повернулась к нему лицом.
— Это твой выбор или выбор твоих хозяев? — грозно спросил Бонуций.
— Хозяев, — прошептала Далила. — Они знают, что ты здесь, и придут за
тобой. Теперь нам никто не поможет.
— Как знать, — хмыкнул Бонуций.
***
Наташа делала генеральную уборку, а Сергей решил пока навестить Брентона
и Молоканова. Ученик позвонил Ульфиусу по мобильному телефону (Сергей
удивился прыти, с которой авенорцы освоили технические новшества Земли) и
сообщил свой адрес, а также массу другой полезной информации. Какой —
магистр распространяться не стал. Просто откланялся, сообщил, что не знает,
когда вернется, и отбыл в неизвестном направлении.
Кандидата в депутаты и его «канадского» консультанта Лунин застал
сидящими в глубоких кожаных креслах и жарко о чем-то спорящими.
— Размышляете, как завоевать доверие электората? — с порога спросил
Лунин. Он прошел в номер и уселся на журнальный столик — третьего кресла не
было.
— Вроде того, — ответил Брентон. — Скажи мне, Сергей, что ты знаешь о
Патрикееве? Вот Виктор говорит, что он физик и работал в том же институте,
что и ты.
— Ну да. Я же рассказывал в парке. Он у меня квантовую механику вел.
Сволочь.
— Почему? — заинтересованно спросил авенорец.
— Да как бы объяснить? Деловой очень. Студенты ему до лампочки, физику
вроде бы любит, но странною любовью. Зачем таких уродов преподавателями
назначают? А на зачетах цеплялся к ерунде…
— Странного в нем ничего тогда не было?
— Странного? — переспросил Лунин. — Не знаю. Взгляд бешеный, конечно. Но
среди ученых чудики не редкость.
— Видишь ли, Сергей, — смущенно вмешался