шерсть, — объяснил Патрикеев. — Должен всего
полторы тысячи. Поэтому наказание такое мягкое. Мы ему даже ингалятор
покупаем время от времени — в счет долга, естественно.
— Его я тоже выкуплю, — вякнул Чижиков.
— А долг ты не раздумал брать? — спросил Патрикеев, вперившись в
изобретателя взглядом.
— Я никого обманывать не собираюсь. У меня — гениальнейшее изобретение! —
закричал Чижиков.
— Дурак ты, — бросил Белоусов. — Отдай деньги. Я тебе пять тысяч дам,
рублями. Просто так. И ни в чем себе не отказывай.
— Не отдам, — схватился за сумку Чижиков.
— Ну и иди. Сам знаешь, что потом будет, — вздохнул Белоусов.
— За десять тысяч у нас еще один ярус для должников есть. Ниже, —
нехорошо улыбнулся Патрикеев. — Мы его еще не видели. Ты подумай, дед…
— Я деньги беру! — выкрикнул Чижиков.
— Как знаешь. Только не болтай о том, что здесь увидел. Нам плохие слухи
о корпорации ни к чему, — бросил Патрикеев. — А что методы такие — не
обессудьте. Волчий оскал капитализма. У нас ссудная касса, а не банк. Риска
себе позволить не можем.
***
Наташа, Сергей и Брентон шли по Большой Садовой. Наташа была одета почти
по сезону — в шерстяной плащ из запасников Бонуция. Она очень удивилась,
когда магистр Ульфиус положил его в свой автомобиль. Только летние туфли
совсем не гармонировали с этим нарядом. Брентон и Сергей надели теплые
шерстяные куртки, на ногах — сапоги.
Свежий мартовский ветер нес обрывки газет и полиэтиленовые пакеты.
Прохожие хмурились, морщились и плотнее запахивали одежду. Лица у многих из
них были уставшие, голодные и злые.
Улицу было не узнать. Многие из красивых и богатых магазинов, которые
Наташа отлично помнила, закрылись. Некоторые были наглухо заперты, витрины
других были забиты досками или листами фанеры, окна третьих вообще зияли
выбитыми стеклами. Естественно, товаров в этих магазинах не было. Кое-где у
дверей сидел угрюмый сторож с дубинкой, а то и с двустволкой.
В парке Горького, рядом с летней эстрадой, колыхалась толпа. У микрофона
собрались граждане в серой одежде. Мужчины — в куртках, рубашках, брюках.
Все — серого цвета. Дамы — в серых куртках и серых пальто, джинсы тоже
серые. Довольно любопытное собрание. Подальше от сцены толпились обычные
зеваки.
Один из молодых людей, стоявший в сторонке, показался Сергею знакомым.
— Виктор! — крикнул он обрадованно. Молодой человек, вздрогнув, обернулся
и, увидев Сергея, удивленно поднял брови.
— Здравствуй, Сергей, — вежливо кивнул он. — Давно