выполненный маслом, портрет Далилы и свежий календарь с ее
изображением в наряде рок-певицы, и даже маленький фотографический портретик
Патрикеева в углу. Олег Семенович не поверил своим глазам, но даже столь
ярко выражаемая любовь подчиненных его не тронула.
— Кто дал ему кредит? — грозно спросил Белоусов, предъявляя Чижикова —
попросту говоря, выталкивая его вперед. Ворот изобретателя он все еще не
отпустил.
— Я, — вскочила испуганная хорошенькая брюнетка. Девчонке было лет
двадцать пять. — Десять тысяч долларов. Максимум.
— Без обеспечения? Да мы ведь никогда не получим назад и процентов! —
взъярился директор.
— Но ведь был приказ не отказывать никому, — прошептала девушка. — До
десяти тысяч долларов — без залога. Паспортные данные, заявление — и все.
Заявление — вот. Подписано в трех местах. Паспорт я сверяла три раза. Данные
записаны.
— Кто отдал приказ? — прошипел Белоусов.
— Вице-президент… Патрикеев, — прошептала девушка еще тише. Она была в
полуобморочном состоянии.
— А-а, вот оно что… — протянул директор. — Тогда ясно. К тебе претензий
нет, садись. Где кабинет Патрикеева?
— На шестом этаже, — отрапортовала полная блондинка. Видимо, начальник
отдела.
— Пошли, — подтолкнул Чижикова Белоусов. — Сейчас поговорим с
вице-президентом. Если он согласен — получишь все.
Ярость переполняла директора. Эта полудохлая тварь разбазаривает
имущество корпорации!
У Патрикеева в приемной не оказалось даже секретаря. Дверь была
полуоткрыта, из-за нее доносилось урчание и гадковатое чавканье, слышное
даже в коридоре. Белоусов опасался увидеть что-то неприличное или такое, что
Чижикову видеть совсем не полагалось, но он был вне себя. Поэтому втолкнул
изобретателя в кабинет и вошел туда сам.
Прямо на бумагах посреди широкого стола Патрикеева лежал приличных
размеров сом. Точнее, половина сома. Вице-президент «Барса» резал его финкой
и отправлял кусочки в рот. Сом, понятное дело, был сырой.
— Проголодался? — брезгливо спросил Белоусов, заводя правую руку под
пиджак. Кроме «Макарова» в плечевой кобуре он носил теперь на поясе
американский револьвер сорок четвертого калибра. Пуля из такого оружия могла
пробить стальной лист приличной толщины и, как надеялся его владелец,
остановить любого зомби.
— Угу, — проворчал бывший физик. — Угощайся, Семеныч. И братана своего
угощай. Хорошая рыба, свежая. Суши.
— Что суши? — взбеленился Белоусов. — Я тебя высушу…
— Блюдо японское так называется,