А с тем, кто вцепится, я сама совладаю. Не
совладаю — отец поможет.
Сергей подошел к окну и прижался лбом к холодному стеклу. Повернулся он к
девчонке спиной, да ладно — нужно было бы, давно бы его подушкой во сне
задушила. Маха подошла к молодому человеку и обхватила его руками,
прижалась.
— Пойдем, котик, — предложила она. — Мне все равно, что ты светлячок. Ты
мне нравишься.
Сергей почувствовал острое желание. Он одинок, далеко от дома. Слишком
далеко даже для того, чтобы о нем мечтать. А девочка красивая и ласковая. Он
обернулся и обнял девушку.
— Ты не помнишь, как я тебя целовал? — спросил он.
— Во сне? — довольно мурлыкнула Маха. Сергей вздрогнул:
— Как — во сне?
— Когда я спала?
— Нет, — вздохнул Сергей. — В другом, реальном сне.
— Я не могу помнить твой сон, — безразлично пожала плечами Маха. — Только
Ронканор знает все сны. Тебя, стало быть, затянуло?
Сергей заинтересованно оглядел девушку с головы до ног. Иногда она совсем
простая, а иногда говорит очень даже интересные вещи.
— Что ты знаешь о снах, детка?
Маха довольно прищурилась и помахала голой рукой перед носом Сергея.
— Только за отдельную плату.
— Я серьезно с тобой разговариваю.
— И я серьезно. Угодишь мне — узнаешь все, что нужно. И даже больше.
Сергей думал недолго:
— Я не торгуюсь. И на шантаж не поддаюсь. Маха просто расцвела:
— Вот такие мужики мне нравятся. Таких, как ты, я еще не встречала. Вот
ты меня и приколол. Хотя и светлячок. И потому, что светлячок.
— Ну и рассказывай. Потому что я опять уйду. А моих снов ты не помнишь.
Лови момент, Маха! — предложил Сергей.
Маха присела за стол и кивнула на фляжку:
— Наливай. Тут без глотка не разберешься.
Сергей, возликовав в душе, с равнодушным видом плеснул в стаканы по паре
глотков вина.
— Всем ты хорош, только жмот, — прокомментировала действия молодого
человека Маха. — И, подозреваю, к женщинам равнодушен. Всегда так.
— Я тебе еще покажу, к кому я равнодушен, — многообещающе сказал Сергей.
— Пей и рассказывай.
Девушка одним глотком опрокинула содержимое стакана, утерла губы
запястьем и уставила на Лунина ласковые до распутства глаза. Гладкие голые
локти она положила на стол, голову — на руки.
— Мой отец — Владыка Ронканора, — объявила она. — Он — властелин снов
нашего мира. Ибо мир — это сон, который снится более могущественному, чем
мы, существу. В нашем случае — Властелину Мира. Весь мир — его сон, и те,
кто живет в нем, часть его сна. А ты, хоть и не часть нашего мира, погружен
в него полностью.