вынул меч и развернул
коня.
По дороге скакал все тот же мужчина в блестящих доспехах, называющий себя
Ронканором. Длинный черный плащ развевался по ветру. Выражение лица у
всадника было самое безмятежное, оружие он по-прежнему не вынимал. И вновь
Сергей почувствовал его мощь и уверенность.
— Вот, ты уже и с мечом меня встречаешь, а я по-прежнему к тебе
расположен, — заявил мужчина.
— Не знал же я, что это будешь ты, — ответил Сергей. Подумал и добавил:
— Ронни.
— Ишь ты, и чувство юмора у нас есть, — криво усмехнулся мужчина. — Что
ж, Бонуций всегда умел две вещи: запудривать мозги и подбирать кадры.
Встречал патрули мои?
— Встречал.
— Думаешь, все такие идиоты? Тебя упустили щенки из училища Да и они от
тебя рожек и ножек не оставили бы, если бы я им подсказал, кто ты такой.
— Что же не подсказал? — спросил Сергей.
— Повторю еще раз, для особо понятливых. Нравишься ты мне. Разворачивай
коня, поедем ко мне в гости.
— Далеко? — спросил Сергей.
— Смотря как ехать. Тут все рядом, если хозяин захочет, и очень далеко,
если двигаться вопреки его воле. Мир так устроен.
— Не, я дальше поеду, — объявил Сергей. — Не мешал бы ты мне, Ронни.
Сделаю дело — поговорим и в гости заеду. Перед дочкой извинюсь.
— Не доедешь, Лунин, — вздохнул воин, поглаживая рукоять меча. — Слишком
много людей тебя ловят. Да что люди — гораздо хуже есть.
— Светлячки, например? — спросил Сергей. Мужчина откинулся назад и
захохотал:
— Ты откуда это слово взял?
— Да уж слышал. Все только о них и твердят.
— И, как ты полагаешь, что они такое?
— Тварь вроде паука, которая мимикрирует под человека, — ответил Сергей
навскидку.
— Да, дорогой, — продолжая смеяться, заявил Ронни. — Очень точное и
звучное определение. Именно таким все и видят светлячка. И обязательно имей
в виду, что светлячок — это ты. Тебя два раза почти раскусили. Моих людей
ввели в заблуждение некоторые особенности твоего поведения. То, что ты,
например, ешь мясо животных. Удивляюсь, как Бонуций тебя терпит? В душе,
наверное, глубоко презирает. Взаимопожирание, и все такое… Но, видишь, мир
свой освобождать послал, не побрезговал. А мы своих чувств не скрываем…
Лицо воина вдруг стало маниакально-горделивым.
— Если ты слабее, ты должен подчиняться. Но каждый может стать сильнее. А
есть, кого мы хотим, — наше право.
— Да ешьте, ешьте, — покачал головой Сергей. — Только меня не пробуйте —
я старый и жесткий. Только почему светлячок?
— Потому что наши враги ложно причисляют себя к Светлым