— Что? — возмутился Сергей. — Так это я, оказывается, веду себя
неподобающим образом? Вы, молодой человек, забываетесь! Кто вам позволил
ездить с девушкой в академию?
— Я — свободный человек! — тут же вмешалась Наташа.
— Ах, свободный! — воскликнул Сергей. — Тогда приношу свои извинения.
Всем. А с вами, молодой человек, я потолковал бы в другом месте и другим
способом.
— Что ж, я готов, — тут же заявил побледневший Брентон. Юноша не привык к
темпераменту людей Земли, и такой напор его обескуражил, но отступать он не
собирался ни при каких обстоятельствах.
— Ты не прав, Сергей, — заявил Ульфиус, грозно сдвинув брови. — С
Брентоном я разберусь сам. Ссору вам затевать незачем.
— Не смей его трогать! — тут же вступилась за нового знакомого Наташа.
— Никого я не собираюсь трогать. С мальчишками мне связываться… Еще раз
извините, — проворчал мрачный Сергей. Тон его, однако, был совсем не
извиняющимся. — Делайте, что хотите и как хотите. Магистр Ульфиус, сообщите
мне, пожалуйста, когда мы отправимся в Бонуцитон.
Кивнув на прощание Ульфиусу, Сергей повернулся и скрылся в доме.
***
С огрызка руки вига капала теплая слизь. Кравчук поспешно бросил
откушенную или оторванную конечность на землю, полуприсел и прислушался В
пещере стояла тишина. Только капала где-то вода.
— Пых-Пух! Пых-Пух! — громким шепотом позвал Кравчук. — Куда же ты
подевался, уродец надутый?
Вылезать из теплой вонючей пещеры в холодную тундру, на свежий воздух, не
хотелось. Но оставаться здесь было совсем глупо. Потому что пещера была
вовсе не пещерой, а норой какого-то крупного и сильного хищника. Возможно,
ящера, следы которого испугали Кравчука, когда он только попал к вигам. Или
другой твари — еще похуже.
Человек побрел к выходу, впрочем не слишком торопясь — ведь снаружи ящер
мог поймать его с таким же успехом, как и у себя в норе. И зачем его черт
понес сбегать от вигов, драться с Вспжу, убегать от Охотника? С каждой
попыткой освободиться, улучшить свое положение ему, напротив, становилось
все хуже и хуже. Начиная как уважаемый союзник, превратился в пленника,
потом стал рабом в шахте. Казалось бы, ниже некуда. Но оказалось, есть еще
здесь и место приманки. Теперь вот свободен — бос, не одет, голоден, в норе
у какой-то твари. Очередное понижение. Раньше о нем хотя бы заботился
Охотник. Исключительно мерзкий мир.
Снаружи тем временем донесся мерный топоток, сопровождаемый чавканьем
грязи под тяжелыми лапами.
— Вот и хозяин,