развлечься.
Настроение у него было боевое, ему даже казалось, что, сорвись он вниз,
оттолкнется от темного и твердого дна, как мячик, и взлетит еще выше. Хотя,
конечно, в глубине души человек понимал, что в случае падения никакой
наркотик ему не поможет — размажется по полу, как крыса, которую переехал
грузовик…
Тема крыс в последнее время особенно волновала Кравчука. О них он думал с
вожделением и твердо решил, если выберется на поверхность, вернется домой,
наловит побольше крыс или даже купит в зоомагазине.. Существуют же где-то и
зоомагазины, и деньги, и чистая постель! Крысы будут жить в вольере, который
он оборудует в подвале дома. Но сначала он, конечно, наестся ими вволю…
— Что, дрянь, небось и не видишь, как я здесь корячусь, — вновь обратился
Кравчук к воображаемому шарику. — Но я все равно вылезу..
Он крякнул, услышав знакомый полудетский голосок:
— Дурак ты, Петрович. Большой, опытный вроде бы, а дурак. Ты что думаешь,
здесь санаторий? И есть ходы, где недоумки вроде тебя под гром фанфар на
поверхность выходят? Где их встречают с цветами, подарками и холодной водкой
в запотевшем графине? И кто, как ты думаешь? Твои друзья? Нет у тебя друзей,
кроме меня, да и помощнички все — совсем в других краях. Здесь — только
виги, да Охотник, да повстанцы, которые наркотик собирают и вигам его на
оружие меняют А этим оружием после с ними же и воюют… Диалектика! Всем им
ты нужен вовсе не затем, чтобы по головке тебя погладить и отпустить на
четыре стороны. Ход этот, к которому я тебя притащил неимоверными усилиями,
за что ты меня и проклинаешь, — один из немногих, где у тебя хоть какие-то
шансы есть.
Во время своего заумного и надоедливого монолога шарик постепенно
проявлялся из воздуха. Он по-прежнему потешно шевелил губами и даже немного
причмокивал, напоминая Кравчуку какого-то известного политика.
— Отвянь, паразит, — проворчал Кравчук — Не до тебя мне. Вылезу —
потолкуем.
— Тварь ты неблагодарная, — нравоучительно заметил шарик. — Что бы ты без
меня делал? А оскорбляет, недоволен все время… Хочешь, я тебя обратно к
Охотнику отведу? Он тебя все еще ищет. Никак поверить не может, что ты так
далеко ушел. Да без меня никуда бы ты и не ушел…
Шарик обиженно раздулся, а Владимир Петрович решил не обращать на него
внимания. Он попытался еще интенсивнее передвигать конечности и чуть не
сорвался вниз. При этом он грязно выругался, высказав предположение о
множестве нехороших действий, в которых был замечен