техникой. — Думаю, не имеет смысла ничего
скрывать. Мы у друзей.
Сергей недоверчиво хмыкнул, потом кивнул головой:
— Ты права.
А Наташа уже устроилась в кресле, положила руки на шар и сказала:
— Наталья Владимировна Соловьева. Русская. Двадцать три года. Что еще
сказать? — обратилась она к Сергею.
— Прописку, — усмехнулся Сергей. — Не замужем, детей не имею. Группа
крови вторая.
— Я серьезно спрашиваю! — обиделась Наташа.
— И я серьезно. Откуда я знаю? Надо подумать. Сергей тоже подошел к
креслу, устроился поудобнее и отчеканил:
— Сергей Николаевич Лунин, аспирант, специальность — физик, посвящен в
Орден Огня магистром Ульфиусом. Земля, Россия. Тысяча девятьсот семьдесят
седьмого года рождения от Рождества Христова… Хватит, пожалуй…
— А прописка как же? — мстительно спросила Наташа.
— У меня прописка временная, — усмехнулся Лунин, — Скоро будет
недействительна. Пойдем.
Вышли за перегородку. Девушка с золотым обручем ждала их.
— Спасибо, — поблагодарила она неизвестно за что. — Добро пожаловать в
Авенор!
Ульфиус поднялся и кивнул молодым людям. Втроем они подошли к последней
двери, деревянной, большой и массивной. Два молодых человека охраняли выход.
Тоги на них были серые, в руках — обнаженные мечи. С гостями они не
заговорили.
За дверью оказался огромный мраморный балкон, метров тридцать в ширину,
двадцать в длину. Под балконом лежал прекрасный, сияющий город. В
светло-голубом небе горело два солнца: небольшой яркий желтый шар и далекий,
не такой яркий, но еще более жаркий светящийся круг с синевой. По небу плыли
огромные белые облака, отливавшие в некоторых местах глубокой синевой.
— Моя родина, — объявил Ульфиус торжественно.
Хрустальные купола далеких башен сияли всеми цветами радуги. Но выглядели
они совсем не пестро, просто весело, празднично. Сергей понял, что ничего
красивее он в жизни не видел. Впечатления Наташи были иные. Она прежде всего
ощутила тепло и свет, и эти ощущения в первое мгновение заслонили даже яркую
картинку чужого мира.
***
Патрикеев шел к людям и улыбался безжизненной улыбкой. Зубы его были
оскалены, будто бы ученый смеялся, а глаза за стеклами разбитых очков
оставались холодными и неподвижными.
Охранник вновь вскинул автомат, но Белоусов ударил его по руке.
— Подожди, — приказал он. — Что, не понял — он в бронежилете. Шутка
такая, проверка бдительности… В голову не стреляй — еще убьешь…
Парень растерянно осел на пол. Теперь его пугало не