ударили по спине. Терпимо, но болезненно.
«Что же тут за твари такие живут?» — тоскливо спросил себя Кравчук. Его
обидело даже не то, что его избили. Били «свои», члены одной бригады, такие
же рабы, как и он. Если бы охранник, виг — совсем другое дело. И рыжий —
мразь. Если бы не таскал он лучшие самородки, было бы у них золота поровну.
— Отдых — сон — свободное время до звонка, — сообщил Вспжу. Повернулся и
ушел. Никакой охраны в забое вроде бы не осталось. Правда, рабы, наверное, и
сами приглядывали друг за другом.
Разговаривать ни с «быками», как окрестил долбильщиков породы Кравчук, ни
с рыжим, ни с длинными не хотелось. Вроде бы никто за ним не следил. Кравчук
решил обследовать территорию шахты, прилегающую к их забою.
Никто человека не удерживал. Спотыкаясь, чувствуя боль в руке и в спине,
Кравчук побрел по темным коридорам, освещаемым редкими тусклыми фонарями. Ко
всему прочему его мучил сильный голод — с тех пор, как похлебал варева из
котелка убитого вига, крошки во рту не было. Одна радость — вода в руднике
имелась в избытке. Она текла по стенам тонкими грязными и теплыми ручейками.
Еще во время работы Кравчук приладился один такой ручеек лизать. Сейчас он
подошел к стене, по которой бежал настоящий поток чистой воды, и приник к
нему губами. Стена около потока была подернута легким слоем белесой плесени,
но начинающего рудокопа грязь не смутила.
Тоска у Кравчука была такая, что трудно и описать. Взрослый человек,
матерый бандит, он все время готов был заплакать. И заплакал бы, если бы не
знал — будет еще хуже. Да уж, так тяжело ему еще никогда не было — один,
среди злобных тварей, в месте, откуда не убежишь. Казалось, даже воздух
здесь пропитан безнадежностью и тоской. Все время вспоминалась семья. Жена,
которую он давно разлюбил, но которая все же была с ним ласкова,
дети-шалопаи… Дорого дал бы он за то, чтобы вернуться к ним. Ему уже не
нужно было ни денег, ни власти — хотелось просто пожить по-человечески…
Он все пил и пил, пока не полегчало, потом поднялся и пошел бродить
дальше. Боль в руке поутихла, но тяжелые каменные своды давили прямо на
душу.
Ничего интересного в руднике не было. Шахта как шахта. Только не валялись
в беспорядке инструменты и куски крепежа. Кроме камней, никакого оружия
здесь было не найти.
«Рыжего я все-таки пришибу. Хоть камнем, — решил Кравчук. — Ему тут
паханом не бывать. Или я его, или он меня…»
Сев в тупиковом штреке, Владимир Петрович закрыл голову руками и
задумался.