мне не верила, — без осуждения, почти ласково сказал Ульфиус и
улыбнулся. — И не заметил, и ушел целым. Не знаю, хорошо ли мы сделали, что
отпустили его… Поедем домой?
***
Директор «Барса» Владимир Петрович Кравчук, предприниматель, а в прошлом
— рэкетир, с нетерпением ожидал, когда его бойцы привезут журналистку,
видевшую Машину. Может быть, у этой дряни и фотоаппарат в пуговицу
вмонтирован был? Или видеокамера? Даже без сумки пришла почему-то. Только
ручка и блокнот в руках были. Для показухи, наверное…
Если эта девка успела сфотографировать Машину или заснять ее на
видеопленку, нужно обязательно выяснить, на кого она работала, и убить всех
причастных к делу. Всех, кто что-то знает. Если проявила инициативу сама —
убить ее одну, на всякий случай. Чтобы другим неповадно было. Но сначала —
допросить.
Рому Толстого, который должен был стеречь подступы к ангару, но отошел в
киоск выпить пива, Кравчук собственноручно избил и отправил ловить девчонку.
Ловить так, чтобы «Барс» был последним, на кого пало бы подозрение. Из его
конторы она вышла, а до дома не дошла. Бывает. Времена нынче смутные. А
директор «Барса» — неужели он идиот, чтобы устранять кого-то сразу после
визита к нему? Если бы он торопился, так просто не выпустил бы девчонку с
территории…
Владимира Петровича никак нельзя было назвать дураком. Он собирался
обставить все так, будто к профессиональной деятельности Наташи инцидент не
имеет никакого отношения. Ну, поймали бандиты красивую девушку, затащили в
укромное место. При чем же здесь журналистика и «Барс»?
Ждать пришлось дольше, чем рассчитывал директор. Наконец с проходной
позвонили: пришел Серый.
— Как пришел? — не понял Кравчук.
— Ногами, как все люди ходят. Лица на нем нет, твердит, что срочно вас
видеть желает. А мы его на территорию в таком виде пускать боимся.
— Пропустите, — велел Владимир Петрович, доставая из кобуры «беретту» и
кладя ее под руку, на тумбочку под столом. Серый ввалился в кабинет, тяжело
дыша и всхлипывая.
— Костяка и Толстого замочили, — сообщил он. — Машину испортили. Не знаю,
как мне уйти удалось.
— Кто замочил, Серый? Как? Наглухо? — поднял брови Кравчук.
— Рому на куски порубили. Рука в стороне валяется, крови — море. У
Костяка башка надвое расколота. Даже лица не видно. Девку куда-то утащили.
Тоже мертвая, наверное…
— Не понял. — Кравчук застыл, наливаясь кровью. — Кто нападал, почему,
где ты был?
Серый рассказывал, истерически вскрикивая и заикаясь: