Посреди Леса? — переспросила девушка.
— Забодаевцы. Потому что деревня их везде зовется Забодаевка, а не
Деревня Посреди Леса, как гордо именуют они свое славное поселение. И
находится она вовсе не посреди леса, а на восточной окраине, и забодать они
могут кого угодно…
— В каком смысле забодать?
— Ну, достать. Заговорить. Заморочить. С ними трудно разговаривать — если
возьмут себе в голову чего-то, их потом не остановишь. Приходы у них
случаются часто. Тебе здорово не повезло, что ты очутилась у них. Но
пофартило, что так легко отделалась.
Наташа подумала, что немного странно слушать мохнатого волка, у которого
она едет на спине, рассуждающего о «приходах» и о том, как люди могут его
достать.
— Потеряла даром столько времени, распевая с ними песни и носясь с
каким-то очередным фетишем — ворчливо, замедляя бег, продолжал Лонк.
— Откуда ты знаешь, чем я там занималась? — спросила Наташа. — Вы за ними
следите?
— Да что за ними следить? Они всегда такие. Сколько ни пытаемся их
наставить на путь истинный — не получается. Но не злые, надо заметить, как
карлики на Дальнем Востоке. Только нудные. Долго у них пробыла?
— Дня четыре.
— Это еще ничего. Быстро сбежала. Некоторые по несколько месяцев живут.
Как только с ума не сходят…
— Что же, к вам многие попадают? — поинтересовалась девушка.
— К кому — нам? — переспросил Лонк.
— Ну, сюда. В ваш мир.
— Многие. — подтвердил Лонк. — Мы ведь живем на пересечении нескольких
плоскостей. Кто мимо нас пройти не может, кого случайно заносит. Да и
Бонуций некоторых останавливает, если надо.
— Кто он такой, Бонуций? — спросила Наташа.
— Ты же к нему вроде бы собиралась…
— Просто Тхор и другие говорили о нем с почтением. Я поняла, что он может
мне помочь.
— Надо же, и забодаевцы прониклись, — кашлянул Лонк. — Впрочем, когда-то
образумятся и они. Бонуций — великий человек. Может, вовсе и не человек. Но
он, по крайней мере, выдает себя за человека. И я не думаю, что ему зачем-то
нужно скрывать принадлежность к такому славному роду.
Лонк свернул с тропинки, и через несколько минут Наташа услышала шум
ручья, бегущею в неглубоком овражке.
— Если отдыхать, так рядом с водой, — пояснил он. — Слазь. Хочешь —
искупайся. А я только воды попью. Шерсть будет долго сохнуть, а у меня еще
много дел, надо спешить.
Наташа подошла к журчащему ручью, нашла место, где было удобно
спуститься, напилась и умылась.
— Я совсем не устала. Только жарко, — объяснила она. — Скажи, Лонк,
почему ты