Там же, с. 227; В. М. Кандыба, П. М. Золин. Указ. соч., с. 215–216.↩︎
В. М. Кандыба История русской империи, с. 57, 92.↩︎
Там же, с. 384–392.↩︎
Там же, с. 403–404.↩︎
Там же, с. 88, 411.↩︎
Там же, с. 393.↩︎
И. Пархоменко «Почему они пьют без конца нашу кровь!», в Вече Рода, 1996, № 1 (4).↩︎
Об этом см.: А. Баркер Новые религиозные движения. СПб., 1997.↩︎
А. П. Баркашов «Страсти вокруг свастики. Что за ними», в Русский порядок, 1997, № Баркашов настаивает на том, что символ свастики взят им непосредственно из традиционной русской культуры и никак не связан с наследием нацизма. В качестве доказательства он приводит использование свастики в символике, которая была популярна в русской армии в годы Первой мировой войны. Между тем, свастика стала частью русского военного обмундирования прежде всего потому, что ее активно использовали теософы, к идеям которых благоволила русская императрица. Для традиционной русской культуры свастика была чужеродным символом. Об этом см.: Ю. М. Лесман «Миф о русской свастике», в Барьер, 1999, № 1.↩︎
См., напр.: В. Н. Демин Тайны русского народа, с. 269–281; В. М. Кандыба История русской империи, с. 90, 432–433, и др. «Влесова книга» называет славяно-русов «детьми Дажьбога», который ассоциируется с Солнцем.↩︎
G. L. Mosse The crisis of German ideology. London, 1966, р. 72 ff.↩︎