В этот момент Астрея протянула морду над перилами и ухватила крупными зубами яблоко. Фрукт держала в руке губернаторша. Иззи поймала кобылу за морду, спасая пухлую белую ладошку от укуса. Вода с ее мокрых манжет капнула на теплую кожу, вспыхнув крошечной искоркой. Губернаторша вздрогнула, отдернула руку и взвыла от испуга, как пароходная сирена. В беседке начался переполох, дамы вскакивали, роняя стулья. Мужчины хватались за шпаги, стража бросилась вперед и довершила картину катастрофы.
Но через минуту о бедных артистах забыли. Губернаторша замолчала, а затем покраснела, сжала кулачки, и огляделась вокруг себя осмысленным взглядом. Увиденное ей совершенно не понравилось. И она снова открыла рот, из которого посыпалась ругань, достойная бороды лучшего корабельного боцмана!
Среди дам случилось два обморока и один приступ икоты. Гости были потрясены. Только губернатор лучился от счастья. С криком «дорогая, наконец-то ты к нам вернулась!» мужчина бросился обнимать кричащее чудо в шелках и бриллиантах. Он велел проводить гостей в дом, выгнать артистов и сам, нежно поддерживая под локоток, принялся успокаивать возмущенную жену.
Первой выставили со двора лошадь, дожевывавшую яблоко раздора. Клоуны подхватили на руки собачек и вся компания выкатилась на площадь. У фонтана сплетничали горожанки.
– Ты только послушай, как заливается! – благообразная пухленькая булочница в белом фартучке слушала доносящуюся из роскошной виллы брань с удовлетворением на лице. – Как бывало раньше на рынке торговалась в мясном ряду, так мой Клаус и заслушается, аж булочки подгорят…
– Видать, выздоровела, голубка, – вторила ей сухощавая женщина в сером форменном платье, воспитательница закрытого пансиона для девочек. – Побегу-ка, расскажу эту новость нашей директрисе… Как бы со скуки к нам с проверкой не нагрянула.
От губернаторского дворца словно волнами расходилось оживление. Стражники подтянули животы. Лавочники принялись протирать от пыли прилавки. Кумушки засуетились. Даже голуби, казалось, громче курлыкали и старательнее чистили перышки.