Оставался самый лакомый «товар». Юные акробатки и балерина, танцевавшая на канате. Но и тут Дучо ожидала неудача. И Лисси, и Метис были достаточно опытны, чтобы сразу пресечь наглые попытки директора свести их за кулисами с богатыми посетителями цирка. У Лисси был покровитель, какой-то дальний родственник, служивший стражем. Она пригрозила пожаловаться «дядюшке». У Метис подрастал сын, живший где-то в южных провинциях со своей теткой и бабушкой. На предложение «пройти в ложу всего на полчасика и подзаработать» она так отходила директора своей расшитой блестками, но потертой и пыльной туфелькой, что он еще дня три прятал от всех заплывший багрянцем левый глаз.
Самой незащищенной оказалась Иззи. В свои 17 лет она просто не сталкивалась с тем, кто мог бы хотя бы слегка задеть ее сердце. В труппе все мужчины были старше и видели в ней младшую сестру или племянницу (ведь Иззи выросла в цирке). Даже клоуны давно уже привыкли к ней, как к приятелю по играм и проказам. Все они втайне грезили о великой любви, которая поможет им вырваться за пределы тесного, пропахшего звериным запахом и трудовым потом, кольца арены. Но Иззи ни разу не влюблялась и не собиралась торговать тем, что по ее мнению ничего не стоило (или стоило слишком много).
За коллег вступились остальные артисты. Дрессировщик так зловеще пощелкивал замком на дверце тигриной клетки, что Дуче предпочел убраться подальше. Но своих попыток не оставил. Время тянулось в вялом противостоянии. Директор зазывал в ложу богатых мужчин, девушки прятались в кулисах и после представления сбегали из цирка через лазейки в шатре. Они даже сложили в сундучок обычную одежду и, приезжая в новый город, оставляли ее в комнатке в таверне, снятой на троих.