Чтобы ответить, здесь необходимо подробнее остановиться на последовательности творения, которая даётся в Упанишадах.
Когда предыдущий цикл творения погрузился в пралайю, во тьму растворения, остался только Сат. И так продолжалось очень долго. Но потенциально в этом Сат оставались все дживы со всеми их васанами и кармами, которые нуждались в том, чтобы получить своё выражение. Это подобно тому, как простой человек, который погружается в глубокий сон, вынужден потом вновь проснуться. Он пребывает во тьме растворения глубокого сна – без мира и ума, в полном Единстве с Собой, с И́шварой, и это полное Блаженство, полный Покой. Но все его кармы потенциально всё ещё присутствуют, и для них есть необходимость разворачивания, проигрывания. Поэтому он просыпается. Таким же вот образом пралайя должна закончиться, чтобы дживы вновь получили возможность действовать.
И тогда из Брахмана (из Сат) спонтанно возникает первое существо – Хираньяга́рбха (который иначе в Писаниях называется «Сваямбху́», то есть «рождённый сам собой», «рождённый спонтанно»).
Термин «Хираньягарбха» («золотой зародыш», «золотое чрево») впервые появляется в Ригведе, в гимне 10.121, известном как «Хираньягарбха-шукта». Этот гимн восхваляет первичное божественное существо, возникшее в начале творения как сияющее семя, плавающее в космических водах. Само слово «Хираньягарбха» хотя и не используется непосредственно в текстах основных Упанишад, однако его концептуальное содержание – идея первичного космического зародыша, тонкого творящего принципа – глубоко вплетено в их философию. Поэтому большинство индийских комментаторов Упанишад (как средневековых, таких как Шанкара, Мадхва, Рамануджа, так и современных) активно используют этот термин как интерпретационный мост между ведийской космогонией и учением о Брахмане, представленном в Упанишадах, и, когда в Упанишадах говорится, например, о том, что «Брахман сотворил то-то и то-то», комментируют, что речь идёт о той ипостаси Брахмана, которую принято называть «Хираньягарбха».