брошенная носкомъ башма —
ка. Она не посмѣла попробо —
вать еще разъ и только издали
вндѣла, какъ дѣвушка осто —
рожно срѣзала цвѣтокъ и по —
несла его въ комнату.
Когда мальчикъ увидѣлъ се —
стру съ цвѣткомъ въ рукѣ, то
въ первый разъ послѣ долгаго
времени слабо улыбнулся и съ
трудомъ сдѣлалъ двпженіе ху —
денькой рукой. – Дай ее ■ мнѣ, – прошеп —
талъ онъ. – Я понюхаю.
Сестра вложила стебелекъ
ему въ руку и помогла подви —
нуть ее къ лицу. Онъ вдыхалъ
въ себя нѣжный запахъ и,
счастливо улыбаясь, прошеп —
талъ:
– Ахъ, какъ хорошо. . .
Потомъ, его личико сдѣлалось
серьезнымъ и неподвижнымъ и
онъ замолчалъ. . . навсегда.
Роза, хотя и была срѣзана
прежде чѣмъ начала осыпаться,
чувствовала, что ее ерѣзали не
даромъ. Ее поставиливъ отдѣль —
номъ бокалѣ у маленькаго гро —
бика. Тута были цѣлые буке —
ты и другихъ цвѣтовъ, но на
нихъ, по правдѣ сказать, ни —
кто не обращалъ вниманія, а
розу молодая дѣвушка, когда
ставила ее на столъ, поднесла
къ губамъ и поцѣловала. Ма —
ленькая слезинка упала съ ея
щеки на цвѣтокъ и это было
самьшъ лучшимъ происше —
ствіемъ въ жизни розы.
Когда она начала вянуть, ее
положили въ толстую, старую
книгу и высушили, а потомъ,
уже черезъ много лѣтъ, пода —
рили мнѣ. Потому то я и знаю
всю эту исторію.
Сказка о Жабе и Розе.
Из Журнала «Игрушечка». Издание 1889 года
Всеволод Гаршин
X
– Теперь ты лучше защищен от любой беды, – мягко заметила она. – А для меня это значит больше, чем я могу тебе сказать, господин.
– От любой беды? – переспросил Бастиан, всё ещё немного растерянный. – А что за беда?
– О, никому тебя не одолеть, – прошептала Ксайда, – никому, если ты мудр. Опасность находится в тебе самом. И поэтому трудно тебя от неё защитить.
– Как это – во мне самом? – допытывался Бастиан.
– Быть мудрым – значит быть выше всего, никого не ненавидеть и никого не любить. Но для тебя, господин, ещё важна дружба. Твое сердце не холодно и безучастно, как снежная вершина горы – и потому некто может причинить тебе зло.
– Кто же это может быть?