– Они должны этого пожелать. Но они больше ничего не желают. Они потратили своё последнее желание на что – то другое.
– Своё последнее желание? – спросил Бастиан побледневшими губами. – Разве нельзя желать сколько хочешь?
Аргакс опять захихикал. Он попытался стащить с Бастиана тюрбан, чтобы поискать у него в голове.
– Прекрати! – крикнул Бастиан. Он старался стряхнуть с себя обезьянку, но та держалась крепко и визжала от удовольствия.
– Да нет же! Да нет же! – потявкивала она. – Ты можешь желать только пока помнишь о своем мире. А эти растратили здесь все свои воспоминания. У кого больше нет прошлого, у того нет и будущего. Поэтому они не стареют. Глянь – ка на них! Ты бы поверил, что иные здесь уже тысячу лет, а то и дольше? Но они остаются такими, как были. Для них ничто уже не изменится, потому что они сами уже не могут измениться.
Бастиан смотрел на человека, который намыливал зеркало, а потом начал его брить. Раньше это показалось бы ему смешным, но теперь по спине забегали мурашки.
Он быстро пошел дальше и только сейчас понял, что всё глубже спускается в город. Он хотел повернуть обратно, но что – то тянуло его, словно магнит. Он побежал, пытаясь стряхнуть с себя назойливую серую обезьянку, но та вцепилась, словно репей, и иногда даже его подгоняла:
– Быстрее! Хоп! Хоп! Хоп!
Бастиан понял, что всё напрасно, и прекратил свои попытки от неё избавиться.
– И все, кто здесь есть, были раньше Императорами Фантазии или хотели ими стать? – спросил он, запыхавшись.
– Ясное дело, – сказал Аргакс. – Каждый, кто не находит дороги назад, рано или поздно хочет стать Императором. Не каждому это удалось, но все они этого желали. Поэтому тут есть безумцы двух сортов. Но результат, можно сказать, один и тот же.
– Каких это двух сортов? Объясни мне! Мне надо это знать, Аргакс!