До войны монастырь довольно широко пользовался наемным трудом, теперь этого нет, и всякий молодой человек, стремящийся на Афон, должен знать, что там ждет его очень суровая жизнь, истинно подвижническая. // Однако приток молодежи все-таки есть. Он идет теперь не из России, а из эмиграции. Русский Париж, русская Сербия дают пополнение Афону. Многое меняется на наших глазах. Если прежде на Афон шли преимущественно из купечества, мещан, крестьянства, то теперь я вижу молодого иеромонаха – офицера Добровольческой армии, вижу бывшего художника [Иеромонах Софроний, в мире Сергей Семенович Сахаров (1896–1993), изучал до отъезда из России историю живописи в Училище изящных искусств в Москве. – А. К.], сына министра [то есть о. Василия Кривошеина, афонс кого спутника Зайцева, сына А. В. Кривошеина (1857–1921), который в 1908–1915 гг. занимал пост главноуправляющего землеустройством и земледелием Российской Империи, в июне-октябре 1920 г. по предложению П. Н. Вран геля принял полномочия председателя правительства Юга России – А. К.], знаю инженера и т. п.* Так новыми соками обновляется вековечный Афон. – Примечание Б. К. Зайцева.↩︎
В газетной публикации далее примечание: «Разумеется, бывали горькие полосы и на Афоне. Напр.[имер], раздор из-за имяславства, в предвоенные годы. Тогда страсти очень разгорелись. Но все это оказалось временным. Жизнь быстро вошла в берега». (Последние новости, № 2332, 11 августа 1927 г., с. 3).↩︎
Епископская мантия – привилегия игумена Пантелеймонова монастыря. – Примечание Б. К. Зайцева.↩︎
«Ε’ς πολλά ετη, δέσποτα» (На многая лета, владыко) – многолетие, поется на малом входе во время литургии на архиерейской службе.↩︎