Там пробыли три дня, причем Владыка читал лекцию, а в Великую среду вечером погрузились на небольшой пароходик и, когда совсем стемнело, пароходик двинулся к Св. Афону. Погода была сравнительно тихая, качки не было, да и Владыка переносил море хорошо. Только стало небо сереть и чуть-чуть рассветать, пред нашим взором стала обрисовываться темная гора, это и был Св. Афон. Чем ближе мы приближались к нему, тем все яснее и яснее становились нам уже св.[ятые] места. Сердце трепетало от радости, что Господь дает еще раз помолиться и поклониться святыням Афона, снова повидаться с братией, совершенно не тронутой никакой революцией, – все они там, как дети, тихи, скромны, доверчивы.
Но, вот, причаливаем и видим на лодке подкатывает неизменный отец Петр «лодочник», он всегда встречает гостей. Лет ему за 60, но он такой живой и моложавый, что можно подумать ему и 30 лет еще нет. С ним рядом духовник св. Пантелеимоновского монастыря, белый как лунь, небольшого роста с огромной бородой и усами отец Архимандрит Кирик и еще один монах, имени его не помню. Владыка увидал о. Кирика и говорит:
– Смотри, о. Кирик, в лодке, как он не боится, ведь ему уже много лет, а такой живой, да и о. Петр, видишь как суетится, чтобы поближе подъехать и нас сгрузить поскорее в лодку… Благодать Божия их укрепляет, – говорит Владыка, крестясь на показавшийся монастырь, – спаси их, Господи.
Погрузили, сперва, вещи в лодку, потом сошел Владыка, за ним я. Приняли гребцы благословение от Владыки и поплыли по морской глади, как по бархату. Восходило солнце и зелень цветущего Афона и в ней утопающие св.[ятые] обители, монастыри, скиты и келлии, представляли неописуемую и чудную картину полной тишины и присутствия Божией благодати. Пока ехали в лодке все время смотрели на эту красоту, Самим Господом устроенную и данную в удел Своей Пречистой Матери для возделывания на ней цветов неувядаемых – святых душ, которые растут и благоухают своими подвигами, трудами и постоянной борьбой со всякого рода искушениями.