– Нет, говорит, не о том, я молился к Царице Небесной, чтобы Она ни за что не пускала Владыку на Св. Афон, ибо он здесь нужнее чем там. И я знаете, что думал, когда молился? Что если есть Бог, то он должен услышать и не пустить от нас Владыку, а если Его нет, то конечно Владыка поедет…
Я его немного пробрал, назвал его искусителем Бога и еще что-то говорил ему, но не помню, но он не сердился на меня, ибо он был очень предан Владыке и ко мне хорошо относился.
Что же было в это время в Киноте, на Св. Афоне?
В Киноте шло заседание в этот самый день и что еще страшнее в тот же самый час, когда у Владыки в комнате стояла чудотворная икона Божией Матери Знамения Курской [sic!], и Кинот пересмотрел и отменил свое решение о разрешении Владыке Митрополиту Антонию приехать и поселиться на Св. Горе. Тут не может быть и речи, чтобы кто-нибудь из Белграда хлопотал об этой отмене, никто и ничего не делал в этом отношении, и все это произошло промыслительно. Царица Небесная устроила так, как нужно было и для Владыки и для нас чтущих его, а главное для Св. Русской Церкви.
Итак, вернулись мы в Карловцы и началась наша обычная суетная, по сравнению со Св. Афоном жизнь… вплоть до 1924 года, когда Владыке все-таки дано было Господом посетить дорогой ему Св. Афон.
В этом году Владыка поехал в объезд своей обширной паствы, а главное в Иерусалим, где наша Духовная Миссия после Великой войны была в довольно тяжелом и запутанном положении. Ехал Владыка туда к Пасхе, но потом не помню почему мы не поехали прямо в Иерусалим, а заехали на Св. Афон, где и встречали Св. Пасху. В Солуни Владыка был на вербную субботу и служил там в русском храме. Там было очень хорошо – служило два священника, пел русский хор и обстановка была хотя и бедная, но очень задушевная.