– Данталиан, мой хозяин исполняет свою часть договора, теперь я принадлежу тебе, Распоряжайся моей жизнью и судьбой.
– Прекрасно, а я уже даже забыл об этом, Хаос дай спуститься, – Данте ловко спрыгнул приближаясь к дракону, тот отринул от него. Чувствовал видимо ту ауру и опасность исходившую от него. Данте положил ладонь на грудь дракона, повелитель небес затрясся и покрылся дымом заволакивая белого демона тоже. Как только дым осел, белый демон стоял один, он смотрел своему кошмару в глаза. – Смотри мой друг.
Как только он сказал это, черные крылья словно у летучей мыши раздвинулись в стороны. Данте улыбался словно ребенок, который нашел давно потерянную игрушку. Белый демон попытался взлететь, но тут же упал. Подняв столп пыли он смеялся, он пробовал снова и снова, но выходило очень плохо. Конечно если вспомнить о том что в последний раз он бороздил небо больше пяти тысяч лет назад. Он научиться, этот дар и знания как это сделать Данте получил перед последнем наказанием лишившим его всех сил и душ. Хорошо, что знания и память они не смогли забрать. Если бы они только понимали какие знания он сумел получить познав многие запретные тайные после ночи в библиотеке преисподней за самыми закрытыми дверьми и замками. Данте пробовал летать и падал раз за разом, это чувство нельзя было спутать ни с чем другим, они могли отнять крылья, но память никогда. Обучение было решено продолжить немного позже, сейчас необходимо было разжиться оружием побольше кинжала. Окрыленный и очень счастливый верхом на Хаосе он двигался к Гефесту, стоит упомянуть что кузнец давно заметил белого демона и очень радовался когда видел его попытки летать, словно за ребенком он следил и сопровождал все его попытки, тихо подбадривая и говоря слова уважения и поддержки. Гефест оставил белого демона наслаждаться новой игрушкой которая напоминала о давно забытых временах, сам же ушел в кузницу и предался работе, единственное средство в мире которое помогало забыть о потерянном рае. Данте вошел в помещение кузнецы, Гефест работал и было видно, как на его щеке застыла слеза, ледяная льдинка блестела на суровом лице, слишком контрастно отбрасывая блики света от жара печи и огня в ней.