Шаман в каждом из нас?
Любой человек может пережить путешествия души, похожие на шаманские. Это выходы из тела и осознанные сновидения, гипнотические сновидения, околосмертный опыт, активное воображение и т. д. [28]. В той или иной форме путешествовать душой по иным мирам способен каждый. Существует ли какая-либо специфика шаманского опыта путешествий души?
В традиционном шаманизме считается, что прежде чем отправиться в первое по-настоящему шаманское путешествие человек должен стать шаманом. Как это происходит? Процесс трансформации обычного человека в шамана может занимать длительное время (годы) и условно его можно разделить на несколько этапов.
Первый этап связан с шаманским избранием. Обычно будущий шаман избирается духами, которые являются к нему и в «добровольно-принудительной» форме предлагают стать шаманом. Если человек отказывается, то жизнь его наполняется страданиями, и его преследуют различные несчастья. Обычно избрание сопровождается «шаманской болезнью», внешние проявления которой бывают довольно разнообразными, но во всех случаях поведение человека выглядит странным и необычным: у него случаются видения, слуховые и зрительные галлюцинации, он ищет одиночества, может стать мечтателем, а может убежать в лес и несколько дней, словно дикий зверь, питаться корой деревьев. После принятия шаманского дара и прохождения инициаций шаманская болезнь исчезает. Несмотря на широкую распространенность «шаманской болезни», ее нельзя считать непременным атрибутом шаманизма. Она встречается именно в тех культурах, в которых существуют представления об избранничестве шамана духами и его бессилии перед их волей (например, это характерно для сибирского шаманизма). В тех же традициях, где будущий шаман либо избирается еще в детском возрасте практикующим шаманом, либо выбирает этот путь добровольно, шаманская болезнь неизвестна [29]. Однако интересным является тот факт, что призыв к шаманской деятельности иногда проявляется в тех случаях, когда потомок шаманского рода полностью порывает с традицией. «Известны случаи, когда молодые люди из шаманских семей, воспитывавшиеся в условиях советского общества, в атеистических и материалистических убеждениях, тем не менее, страдали от „шаманской болезни“ и избавлялись от нее, только начав практиковать шаманскую психотехнику и, по существу, становясь шаманами» [30].
Резюмируя, вслед за М. Элиаде мы можем указать на три основных пути отбора шаманов в традиционных сообществах: 1) наследственная передача шаманской профессии; 2) природное призвание («зов» предков или избрание духов); 3) по личному решению или по желанию племени. Считается, что шаманы, получившие свои способности последним путем, являются наиболее слабыми. Большинство народов обычно использует несколько путей отбора шаманов. При любом методе отбора (избранничества), кандидат признается шаманом только в результате прохождения процедуры посвящения. Это, условно выделяемый нами, второй этап, обычно включающий в себя социальное и духовное посвящение.
Обычно духовное посвящение заключается в инициационных видениях и сновидениях, центральной темой которых является расчленение тела неофита и замена его внутренних органов. Несмотря на отдельные особенности шаманского посвящения в различных уголках земного шара, тема расчленения тела различными способами (четвертование, разрезание, вскрытие живота и т.п.) и замены внутренних органов встречается везде. Также инициационные духовные (экстатические) переживания шаманов практически всегда включают в себя одну или несколько следующих тем: вознесение на Небеса и общение с богами или духами, нисхождение в Нижний мир и встреча с умершими шаманами или богами, обучение тайнам шаманской деятельности. Во время духовного посвящения шаман может лежать без сознания несколько суток, а в это время его душа вступает в тесное общение с духами, он получает наставления от предков и узнает как лечить болезни, обучается специальным песням, имеющим магическую силу и т. д. [31].
Социальное посвящение связано с проведением инициирующих ритуалов и получения наставлений от старших шаманов-наставников (изучение шаманских техник, имен и функций духов, тайного языка, генеалогии рода и т.д.). В подтверждение значимости социального посвящения можно привести слова тибетского шамана Пау Райчое, который указывает на то, что без руководства и наставничества старшего Пау («Пау» – тибетский шаман-целитель-медиум), он никогда бы не стал настоящим шаманом: «Я мог видеть множество вещей, но не понимал того, что вижу. После того как старший Пау познакомил меня со всеми божествами и богами в зеркале, я действительно смог стать настоящим Пау. Старший Пау обучил меня, как контролировать нервы, как начинать, как заканчивать и как действовать» [32]. В традиционных сообществах наличие социального и духовного посвящений были одинаково важны. Как отмечает В. И. Харитонова [33] без первого – кандидата не признавало шаманом сообщество соплеменников, без второго – он не мог состояться как настоящий серьезный специалист.
Инициационные переживания и ритуалы, включающие в себя тему смерти и возрождения известны не только в институте шаманизма. Эта тема лежит в основе ритуалов перехода в традиционных культурах, соблюдающихся во время важных физиологических и социальных изменений индивида, таких как рождение, наступление половой зрелости, женитьба, умирание и др. Также данная тема спонтанно возникает у человека во время психодуховных трансформационных кризисов, в холотропных состояниях сознания [34]. Джозеф Кемпбелл после долголетнего систематического изучения мифологий различных народов мира в своей книге «Тысячеликий герой» [35] выводит универсальную архетипическую формулу, названную им «мономифом» и повествующую о приключениях героя, который покидает свой дом, проходит испытания и приключения и возвращается назад обожествленным существом. Архетипическое путешествие героя состоит из трех основных стадий: отделение, инициация и возвращение. Кульминацией приключений героя является переживание смерти и последующего возрождения. Этот архетипический мотив обнаруживается в мифах по всему свету. Шаманское посвящение также имеет типичную структуру архетипического путешествия героя.
В. Н. Басилов, придерживаясь социально-культурных конструктивистских позиций в отношении различных видов шаманского опыта, считает, что шаманская болезнь и шаманские инициационные видения «внушены древней традицией» и «связаны с особенностями культуры человечества на ранних этапах его развития». «„Шаманская болезнь“ воспроизводит в видениях (галлюцинациях) действия, совершавшиеся на самом деле или символически в обряде посвящения. В Сибири этот ритуал, некогда предназначенный для каждого члена коллектива, уйдя из жизни, сохранился в пережиточном виде в шаманстве» [36]. Другими словами В. Н. Басилов делает акцент на культурно-психологическом происхождении инициационных шаманских переживаний. Они представляют собой актуализируемые в психике субъекта, хранящиеся где-то в глубоких слоях бессознательного, древние следы бесчисленных прошлых ритуальных инициаций предков. Также он уравнивает шаманское посвящение с другими типами посвящения: «Мучительное убиение и воскрешение шамана вновь заставляют нас вспомнить о тотемизме. Именно на этом этапе развития религии, видимо, возникает обряд инициации – посвящения юноши в мужчину, полноправного члена племени. Обряд совершался продолжительное время в потайном или просто запретном для непосвященных месте… В тотемических обрядах посвящения есть еще одна особенность. Превращая юношей в настоящих мужчин, им рассказывают хранимые в тайне от непосвященных мифы. В ходе обряда, таким образом, происходит их обучение. Эта особенность присутствует и в видениях, составляющих содержание „шаманской болезни“. Унося будущего шамана для „пересотворения“ в иной мир, духи обучают его, показывают места, где ему придется не раз бывать, представляют духам и божествам, которые одаряют шамана знаниями и сверхъестественными свойствами» [37].
Несмотря на единую архетипическую структуру шаманского посвящения с другими типами посвящений и переживаний во время психодуховных кризисов, можно усомниться в возможности их уравнивания. М. Элиаде говорит о том, что довольно трудно отличить друг от друга обряды племенного посвящения, обряды шаманского посвящения и обряды принятия в тайное общество. Тем не менее, он считает, что центральной характеристикой, отличающей шаманское посвящение от других типов инициаций, является способность шамана к экстатическому опыту. В качестве примера, он рассматривает обряды посвящения в Австралии: «хотя каждый считается посвященным, получая статус члена рода, существует другое посвящение для знахарей; оно сообщает знахарю силу, которое не дает племенное посвящение. Это уже высокая специализация в манипуляции сакральным. Большое различие между этими двумя типами посвящения определяется принципиальным значением внутреннего экстатического опыта в случае соискания профессии знахаря. Знахарем не может быть кто угодно: необходимо призвание, проявляющееся прежде всего в способности к экстатическому опыту» [38]. Каждый человек, например, в сновидениях, неоднократно может иметь опыт смерти и возрождения, символически изображающий важные события и изменения в жизни субъекта. Естественно, что этот опыт отнюдь не свидетельствует о вступлении человека на шаманскую стезю.
Проведенный краткий обзор процесса трансформации «обычного» человека в шамана в традиционных культурах не позволяет однозначно говорить о каких-либо специфических особенностях шаманских инициирующих переживаний в сравнении с инициирующими переживаниями других типов у остальной части человечества, которые бы не были обусловлены влиянием мировоззренческих и социо-культурных факторов. Возможно, что никакой иной специфики нет, но также, возможно, что инициирующие переживания шамана и его деятельность связана с особыми знаниями, путями получения знаний и сферами опыта, которые недоступны для непосвященных.
Если у нас нет достаточных оснований, чтобы отстаивать специфику шаманских инициирующих переживаний, то можем ли мы говорить о какой-либо специфике путешествий души шамана в сравнении с путешествиями души «обычного» человека?
В различных вариантах путешествий души – в осознанных сновидениях, выходах из тела, гипнотических сновидениях, при глубоких формах активного воображения человек сталкивается с более или менее реалистичными ментальными образами различных модальностей (зрительными, слуховыми, кинестетическими, мультимодальными и т.д.). А. Рок и С. Криппнер [39] предлагают четыре критерия, опираясь на которые было бы возможно классифицировать тот или иной ментальный образ как относящийся или не относящийся к шаманскому путешествию. К этим критериям они приходят в результате анализа общепринятых примеров шаманских путешествий, найденных ими в антропологической и психологической литературе. Авторы рассматривают эти критерии в применении к образам визуальной модальности, так как эта модальность является наиболее распространенной. Необходимыми условиями для того, чтобы считать тот или иной визуальный образ, относящимся к шаманскому путешествию будут следующие: 1) Визуальный мысленный образ должен быть интегрирован с другими визуальными мысленными образами. Это означает, что в шаманском путешествии визуальные образы должны быть объединены в целостную картину, «пейзаж». Отдельный единичный образ не может классифицироваться как образ шаманского путешествия; 2) Внешний вид визуального образа должен быть совместим с соответствующей шаманской космологией; 3) Визуальный образ должен согласовываться с целью шаманского путешествия; 4) Функции визуального образа должны соответствовать этому визуальному образу. Другими словами визуальный образ должен вести себя в соответствии с имеющимися в отношении него ожиданиями, которые присущи определенной шаманской космологии.
Если визуальный психический образ не удовлетворяет всем перечисленным критериям, то это, по мнению авторов, опровергает его шаманский характер. Однако, если образ соответствует всем предложенным критериям, то это не означает, что его можно классифицировать как образ шаманского путешествия. Причина этого в том, что могут существовать еще какие-либо критерии, которые не были учтены авторами, но могут быть обнаружены в дальнейшем. Как нам кажется это очень верное замечание, так как содержание опыта, к которому обращены эти критерии, может быть полностью смоделировано в ИСС установками и ожиданиями человека. То есть эти критерии не позволяют отличить опыт самопорождения парадигмы в ИСС (например, при выходе из тела) у обычного человека, который принимает шаманское мировоззрение от реального шаманского опыта. Если мы хотим говорить о какой-либо специфике путешествий души шамана, то должны существовать более надежные критерии.
Как отмечается в энциклопедии по шаманизму [40], главное отличие шаманских путешествий души от путешествий души других людей в том, что шаман обладает способностью входить в другие сферы существования, участвовать в жизни существ, которые их населяют, общаться с душами умерших людей и т. д. И это будут не просто фантазии, как у «обычных» людей в опыте путешествий души, а реальное взаимодействие с иными областями бытия и космическими энергиями неизвестной природы. Результатом такого взаимодействие может быть получение проверяемых достоверных знаний о чем-либо, исцеление человека и т. д. Внешние сходства опыта путешествий души у шамана и «обычного» человека не означают, что они переживают одни и те же состояния.
Многие исследователи, признавая определенную обусловленность шаманского опыта социо-культурными влияниями, указывают на то, что в экстатическом состоянии шаман проявляет особые психические и физические способности, недоступные ему и другим людям в обычном состоянии сознания. У разных народов существовали свои способы проверки способностей шамана, которые сводились к тому, что шаман должен был тем или иным способом продемонстрировать их своим соплеменникам (например, лизать языком раскаленные до красна железные предметы без ущерба для здоровья). От удачного лечения, сбывшихся предсказаний и верных советов зависел авторитет шамана. Если шаман ошибался, то окружающие могли утратить к нему свое доверие, посчитав, что он потерял власть над духами. В конце концов, за ошибки и неудачи шамана могли просто побить [41].
По причине наличия парапсихологических явлений в шаманизме, его часто рассматривают ближе не к религии, а к области спиритуализма, экстрасенсорного восприятия, биоэнергетики и ясновидения [42]. С. Криппнер [43] приводит описания множества свидетельств антропологов из полевых работ об аномальных явлениях в практике шаманов. М. Элиаде [44], обсуждая этот вопрос, ссылается на критический анализ свидетельств экстрасенсорных способностей шаманов, проведенный философом и этнологом Эрнесто де Мартино, который приходит к выводу об их истинности. Опираясь на данные исследований специалистов из различных областей, В. И. Харитонова следующим образом описывает шаманов: «1) (нео) шаманы (речь не идет о шарлатанах и психически больных людях) – это личности с развитыми суперсенситивно-экстрасенсорными свойствами; 2) этими свойствами обладают представители аналогичных групп людей, в иных культурах выступающие в роли колдунов, знахарей, дервишей, обученных экстрасенсов, религиозных пророков, святых и т.д.; 3) особые свойства этих лиц связаны со спецификой, с одной стороны, функционирования сознания, с другой – с некими пока не совсем понятными науке качествами мирозданья» [45].
Другими словами мы можем предполагать, что путешествия души шамана отличаются от путешествий души «обычного» человека наличием в таковом опыте у первого явлений и содержаний парапсихологического характера. Делая такое утверждение, важно помнить, что большинство сообщений об аномальных явлениях в практике шаманов, скорее всего, имеют под собой простые объяснения. Например, широко известно, что шаманы используют в своей деятельности трюки и фокусы. Некоторые из них оказались доступны проверке и были разгаданы скептически настроенными наблюдателями: «так, шаманы якутов, нанайцев, коряков ударяли себя в живот ножом, иногда вызывая обильное кровотечение. Впоследствии зрители могли убедиться, что раны на теле нет. Как это получалось? На животе была подвязана несколькими слоями береста, предохранявшая тело от повреждения, а кровь лилась из прикрепленного под одеждой пузыря. Академик Г. Ф. Миллер в 1737 г. разоблачил обман якутской шаманки, которая вонзила нож „якобы в брюхо“, а потом притворилась, „будто нож выблевала“. На самом деле она, припав к земле, закрыла лицо колотушкой бубна, а левой рукой положила отделившееся от рукоятки лезвие ножа в рот» [46].
Несмотря на определенную актерскую игру во время камлания и припасенные «чудеса в рукаве» шаманов нельзя назвать обманщиками, так как они искренне верят в то, что общаются с духами и своими действиями приносят пользу своему сообществу. И это вполне возможно. В медицине и психологии прекрасно известна целительная сила внушения и самовнушения, особенно если речь идет о расстройствах психогенной природы. С позиции научного мировоззрения, когда шаман в ходе ритуала «высасывает» из определенного места на теле клиента болезнь и «помещает» ее в незаметно извлеченный изо рта предмет (камушек, ракушку, жука, гусеницу), объявляя, что этот предмет является носителем болезни, шаман искусно пользуется силой внушения. Точно также человеку современной цивилизации в плане состояния здоровья может стать значительно лучше, если авторитетный врач угостит его чудодейственной пилюлей, на самом деле являющейся пустышкой. Учитывая это, мы можем сказать, что камлание, наряд шамана, его фокусы – все это направлено на усиление шаманского воздействия на соплеменников за счет эффекта плацебо. Но ограничивается ли все только им? Если поставить вопрос иначе, кто такой шаман – человек с особым даром, способностями, избранник духов или актер-психотерапевт? Возможно, и то, и другое.