/>
Сама с собою говорит,
Не облекая мысль во фразу…
Ее спокойствие творит
Гармонизующие ритмы,
Как будто звездочка горит
Цветною радугой палитры…
Послушна ветерку она
Дыханию земной Природы,
И чувством вечности полна,
Забыв былые переходы…
В ее судьбе зов Океанов,
Безумство пены золотой,
И неприступность великанов,
Сокрытых темною водой…
Она познала испаренье,
И конденсацию, и лед,
И бесконечное забвенье,
И воскрешенье талых вод…
Подвластны разуму стихии,
Что в этой капельке живут.
Они единство воскресили,
Ее спокойствием плывут…
КАПЕЛЬКА РУЧЬЯ
Представь, что капелька ручья
Приобрела свое сознанье,
Как бы иное пониманье
Себя в ручье с оттенком “я”…
Представь, что Мысль ручья… она
Своею собственной считает,
И быть как все… уж не желает,
И голова… полна ума!
Вливаясь в ритм своей удачи,
И восхищаяся собой,
Умом и формой и судьбой,
Она постигла мир… иначе.
Но одного не поняла:
Ручью лишь мысль ее верна…
КАПЛЯ РЕКИ
Из многочисленных ручьев,
Хранящих память леса, гор,
Сложилась, льется на простор
Река — кормилица брегов…
Венку сплетенному подобна,
Так величава, так полна…
Она ласкает берега,
И мыслит целостно и ровно…
Представь, что капелька реки
“Отдельным разумом” вскипела,
Быть уникальной захотела…
Она течет, но… вопреки…
Тому, что Путь осуществляет.
Возможно ль это? Пусть узнает…
КАПЛЯ МОРЯ
Насытив чашу дна морского,
Сокрылись реки под волной,
Что мчится на берег родной
Прибоем нежным сна земного…
Где реки те, где те ручьи,
И где же капли дождевые…
Не различить их… Все родные!
Но были… были то ничьи…
Морская капля солью зреет.
Ей разум дан “один на всех”.
В ее судьбе печаль, успех,
Она все знает, все умеет!
В любой из капель Океана…
Все судьбы мира, без изъяна…
В ДАО
Все то, что случается с нами, то право!
Изгибы судьбы — правы. Путь наш весь в Дао.
Все то, что неверным в Пути мы зовем
Лишь самообман… Только в Дао живем…
Ты можешь себя называть кем угодно,
Но в мысли, как в капле морской — все подобны…
ИСТОКИ ДАО
Истоки Дао дарят нам Исток Земли,
Но не планеты, а оформленного Мыслью
Многообразия, зовущегося Жизнью —
Фонтана чистого сверкающей Любви.
Любовь творит, преображая все вокруг,
А философия понять ее стремится.
Любовью к Мудрости наш мир не тяготится,
И в древних мифах размыкает Мысли круг.
Как будто крошечный осколочек зеркал,
Ум человека сам себя все время ищет…
В конце Пути с себя за время строго взыщет.
И Тот воскреснет, кто как Бог себя познал.
Истоки Дао нам очертят этот Путь…
За жизнью — смерть, за смертью — Жизнь:
Сумей взглянуть!
ВЕЛИКОЕ ДАО
Парит и плывет и течет неустанно,
Поет и щебечет, бунтует, шумит,
Пронзает стрелою, зовет и кипит…
И снова парит в тишине безобманно…
Великое Дао — соцветье Времен
В единственном миге и вздохе Вселенной,
В спирали орбиты, Огнем вдохновленной,
В великих стихиях, творящих Закон…
Нет действия, формы… Увидеть нельзя…
В нем Первооснова всего, что возможно,
И даже того, что нам выдумать сложно…
Оно существует в Себе, чрез Себя.
В нем мир Совершенства и тайна деяний,
Великое Дао во тьме узнаваний…
Уважаемый Эзоп Ковчега!
А можно мне, как мало-мальски образованному товарищу, задать несколько вопросов автору стиха «ДВА МОНАХА И ДЕВУШКА»?
Заранее благодарен.
ДВА МОНАХА И ДЕВУШКА
Феана
Сезон дождей. Дорога грязная. Монахи
(ЗДЕСЬ – сколько монахов? Чтобы среди всех монахов выделить героев по названию – двух монахов) Дошли до речки мелководной. Перед ней Стоит красавица в шелках, луны светлей. Один взял на руки её, заслышав «ахи»,
(ЗДЕСЬ – с чем связаны «Ахи»?(у неё, простите, месячные?)
А если не в шелках и не луны светлей, то один монах, из многочисленных монахов, её бы не взял, потому, что речку мелководную и девочка перейдёт) Да перенёс и там поставил на траву. В молчанье шли они до вечера вдвоём… А перед сном второй (ЗДЕСЬ – в конце стиха нет третьего и четвёртого монаха!Почему?) спросил: — Я удивлён! Запрет монаха ты нарушил, почему?
…………….
Ох и тяжёл стих… С уваж.И.А.Крылов своих личных басен
Два монаха
Владимир Шебзухов
Чисты на небе облака. Не стало грозных туч. Хоть сильно разлилась река, Но в радость солнца луч. Свой, двум монахам, час настал Продолжить длинный путь. (Застала их в пути гроза. Пришлось передохнуть) Ждала обитель за рекой. Пусть поднялась вода, Ещё, чуть-чуть, и дом родной Их примет, как всегда! Вдруг за спиною женский крик. И каждый оглянулся. Кто помоложе, в тот же миг, В сторонку отвернулся! А голос помощи просил, Мол, слабый человек, На противоположный брег, Попасть, не хватит сил! Но старший, средь двоих, монах, Отнюдь, не оробел. И женщину он на руках Перенести сумел. А дале шли своим путём. Но по пути молчали. Пред домом стал и нипочём Путь длинный за плечами. Вот-вот в обитель им войти, Младой спросил: «Ответь, А не нарушил по пути Свой, данный ты, обет? В запретах всех, быстрей дано До Истины добраться… В них, строго, ведь, запрещено Нам женщины касаться!» «Что я в ответ сказать могу – Пусть перенёс, и что ж? Оставил там, на берегу! Закончим разговор… Но ты ту женщину несёшь, Как видно, до сих пор!»
А вот ещё понятливая притча в стихах
ГРЯЗНАЯ ДОРОГА.
Алексей С. Железнов Как грязно и скользко на мокрой дороге, Брели два монаха — скользили их ноги. Из храма в Киото шли в северный храм, Зачем они шли — я не ведаю сам. У места, где сходятся много дорог, Разлился неистовый горный поток. И там, в кимоно из блестящего шелка, Прекрасная девушка плакала горько. Пройти через воду не смела она, Слеза по щеке как дождинка текла. Один из монахов,Тандзан его звали, Не выдержал горькой девичьей печали. Он девушку, сникшую в горечи слёз, Легко через водный поток перенёс. И дальше монахи идут по горам, По грязной дороге в свой северный храм. Второй из монахов молчал, хмуря брови, И злые глаза наливались от крови. Уже возле храма не смог устоять, И начал Тадзана за грех обличать. «Монахи не могут касаться девиц, Тем паче красивых, изнеженных лиц. Держаться подальше от них мы должны, Как смел понести на руках ее ты?! «В лучах воспалённого солнца заката Печально Тадзан посмотрел на собрата: «Я взял и оставил ее за рекой, А ты всю дорогу тащил за собой.»