суда
Дошло то дело… Вот лечение, зелье…
Судья велел ему: — Причину объясни!
А Хуа — цзы в ответ: — Я раньше забывал!
Как без границ-то мыслью по небу летал…
Теперь, внезапно, вспомнил бедствия пути.
Преодоления, потери и разлуку,
Любовь и ненависть, и радость, и печаль…
За тридцать лет прошедших, ах, какая даль…
Все это — буря, вызывающая муку!
Теперь боюсь я, что все бедствия мои,
Приобретения и горечь от потери
Каким — то ядом мне все сердце поизъели…
Боюсь, что снова я не буду… в забытьи…
СРЕДИ ЛЮДЕЙ
А по какой причине Он среди людей?
Я до конца пойму в конце судьбы своей…
((()))
Однажды Плотник, направляясь в царство Ци,
Увидел Дуб, такой огромный, что за ним
Могли укрыться сотни гор с венцом своим.
Стоял тот Дуб у Алтаря святой Земли.
Локтях в восьмидесяти от его корней
Густела крона на десятке спиц — ветвей…
Таких громадных, что из каждого ладью
Возможно сделать, удивляясь громадью…
Зеваки толпами ходили вкруг него,
И обсуждали меж собою круглый день…
И только Плотник, по прозванию Кремень,
Прошел не глядя, будто нет здесь ничего…
Ученики ж его, как вдоволь насмотрелись,
Догнали Плотника и тут же вопросили:
— Преждерожденный! Вы нас очень удивили!
(А недосказанности мысли все вертелись…)
— С тех пор, как мы идем за вами, никогда
Такого чуда мы не видели, а вы…
Не захотели и заметить красоты!
— Довольно! — Плотник отвечал, — Вулкан ума…
Клокочет в вас, и понапрасну. Мудрецы…
Что толку в дереве — оно не строевое!
И что ни сделаешь из Дуба, все пустое,
Ладья потонет, саркофаг сгниет в концы…
Ворота сделаете, будет литься сок,
Посуда тотчас же расколется, а то,
Что долгожителем то древо названо,
Лишь говорит о том, что каждому дан срок.
Домой вернувшись, сон увидел наш Кремень,
Как будто Дуб у Алтаря ему сказал:
— Ты с чем же сравнивал меня и унижал…
Неужто, с теми, от кого остался пень…
С плодоносящими? Боярышником, грушей?
Когда плоды с них собирают, оскорбляют…
Большие ветви, ну, а малые ломают.
Они полезны, и поэтому гнетущей…
Судьбой суровой наделяет их Земля.
До зрелой старости они не доживают,
И бесполезность жизни Дуба не познают,
А к бесполезности стремился только я…
Хотя и сам чуть не погиб из — за плодов.
Зато теперь достиг того, к чему стремился.
Ты видишь пользу от того, что не годился
Я на потребу кабанов и дураков…
К тому же оба — ты и я, всего лишь вещи.
Как может вещь одна судить вдруг о другой?
Ты бесполезный, бесполезен я… Но в зной
Укрою я и подарю глупцу сон вещий…
Очнувшись, Плотник истолковывает сон.
А уж опять ученики надоедают:
— Коль Дуб стремился жить без пользы, — наседают,
— То почему у Алтаря родился он?
— Да, замолчите! — прерывает их Кремень
Он вырос там, чтоб там его не оскорбляли…
Но все же Он живет так долго, вы бы знали…
Благодаря другой Причине, сядьте в тень…
СОЛНЦЕ
Конфуций, странствуя по древнему Востоку,
Заметил мальчиков, что спорили в тени
Большого дерева, (знать мимо не пройти),
Он подошел и обращается к отроку:
— Что ты пытаешься другому доказать?
— Я утверждаю — Солнце к людям утром ближе!
А он твердит, что, дескать, в полдень оно ниже…
Оно
Уважаемый Эзоп Ковчега!
А можно мне, как мало-мальски образованному товарищу, задать несколько вопросов автору стиха «ДВА МОНАХА И ДЕВУШКА»?
Заранее благодарен.
ДВА МОНАХА И ДЕВУШКА
Феана
Сезон дождей. Дорога грязная. Монахи
(ЗДЕСЬ – сколько монахов? Чтобы среди всех монахов выделить героев по названию – двух монахов) Дошли до речки мелководной. Перед ней Стоит красавица в шелках, луны светлей. Один взял на руки её, заслышав «ахи»,
(ЗДЕСЬ – с чем связаны «Ахи»?(у неё, простите, месячные?)
А если не в шелках и не луны светлей, то один монах, из многочисленных монахов, её бы не взял, потому, что речку мелководную и девочка перейдёт) Да перенёс и там поставил на траву. В молчанье шли они до вечера вдвоём… А перед сном второй (ЗДЕСЬ – в конце стиха нет третьего и четвёртого монаха!Почему?) спросил: — Я удивлён! Запрет монаха ты нарушил, почему?
…………….
Ох и тяжёл стих… С уваж.И.А.Крылов своих личных басен
Два монаха
Владимир Шебзухов
Чисты на небе облака. Не стало грозных туч. Хоть сильно разлилась река, Но в радость солнца луч. Свой, двум монахам, час настал Продолжить длинный путь. (Застала их в пути гроза. Пришлось передохнуть) Ждала обитель за рекой. Пусть поднялась вода, Ещё, чуть-чуть, и дом родной Их примет, как всегда! Вдруг за спиною женский крик. И каждый оглянулся. Кто помоложе, в тот же миг, В сторонку отвернулся! А голос помощи просил, Мол, слабый человек, На противоположный брег, Попасть, не хватит сил! Но старший, средь двоих, монах, Отнюдь, не оробел. И женщину он на руках Перенести сумел. А дале шли своим путём. Но по пути молчали. Пред домом стал и нипочём Путь длинный за плечами. Вот-вот в обитель им войти, Младой спросил: «Ответь, А не нарушил по пути Свой, данный ты, обет? В запретах всех, быстрей дано До Истины добраться… В них, строго, ведь, запрещено Нам женщины касаться!» «Что я в ответ сказать могу – Пусть перенёс, и что ж? Оставил там, на берегу! Закончим разговор… Но ты ту женщину несёшь, Как видно, до сих пор!»
А вот ещё понятливая притча в стихах
ГРЯЗНАЯ ДОРОГА.
Алексей С. Железнов Как грязно и скользко на мокрой дороге, Брели два монаха — скользили их ноги. Из храма в Киото шли в северный храм, Зачем они шли — я не ведаю сам. У места, где сходятся много дорог, Разлился неистовый горный поток. И там, в кимоно из блестящего шелка, Прекрасная девушка плакала горько. Пройти через воду не смела она, Слеза по щеке как дождинка текла. Один из монахов,Тандзан его звали, Не выдержал горькой девичьей печали. Он девушку, сникшую в горечи слёз, Легко через водный поток перенёс. И дальше монахи идут по горам, По грязной дороге в свой северный храм. Второй из монахов молчал, хмуря брови, И злые глаза наливались от крови. Уже возле храма не смог устоять, И начал Тадзана за грех обличать. «Монахи не могут касаться девиц, Тем паче красивых, изнеженных лиц. Держаться подальше от них мы должны, Как смел понести на руках ее ты?! «В лучах воспалённого солнца заката Печально Тадзан посмотрел на собрата: «Я взял и оставил ее за рекой, А ты всю дорогу тащил за собой.»