находят.
Для них Творец и мир — единое лицо!
И, забывая о себе до каждой клетки,
Они отбрасывают зрение и слух,
Конец с началом замыкая, словно в круг,
И безмятежно в над-мирах плывут, как детки…
Их путешествия, как мысли мальчугана,
Где ритуал и мненье общества — пустяк.
Цзы — гун спросил: — Зачем же нам сей бренный стяг?
Ответь, Учитель, что ж мы, общество обмана?
— Есть кара Неба, что лежит на человеке,
И я такой — же человек…
— Что это значит?
Опять Цзи — гун его спросил, и чуть не плачет…
Ты — наш Учитель, наилучший в нашем веке!
— Ты знаешь, рыбы все свободны лишь в воде,
А люди Истины свободны лишь в Пути.
Чтоб жить в воде, так нужен пруд, но чтоб идти…
Нужна Свобода, мир же держит нас в узде…
Не помнят рыбы в водном царстве друг о друге…
И люди Истины в Пути, как Музыканты,
Все забывают, и звучат лишь их таланты!
Искусство высшего Пути — бриллиант на круге…
Цзы — гун спросил: — А что такое бриллиант?
— Сей необычный человек в миру малыш…
Он просто малый человек, пустой камыш…
Но перед Небом он чудесный Музыкант!
Кто благороден средь людей, тот мал пред Небом.
И только малый средь людей пред Небом… цветом
От благородной Розы Истины цветет…
Непримечательный средь нас… бриллиант найдет!
МОМЕНТ ЗАБЫТЬЯ
Случилось так, что Хуа — цзы из царства Сун
Утратил память в зрелом возрасте… Он мог
Подарок утром получить, а в вечерок
Уже забыть об этом… Если он уснул,
То по — утру не помнит вечера уже…
Когда на улице — он мог забыть идти.
Когда он дома — забывает сесть, а дни…
Считает каждый, словно первый на заре!
Его семья забеспокоилась и вот,
Уж прорицателя зовут, чтоб описал
Все, что случится с Хуа — цзы. Тот… отказал!
Затем шамана пригласили… У ворот
Едва взглянув на Хуа — цзы, воскликнул: — Нет!
— Не в силах я помочь! — и доктор так сказал…
А старший сын… конфуцианца тут позвал
Из царства Лу. Он дал ему такой ответ…
— Ни гексаграммы, ни молитвы не помогут,
Лекарства с иглами здесь тоже не нужны.
Ему… иные мысли были бы важны.
Я попытаюсь это сделать 'каплей в омут'.
Надежда есть, что 'омут' вылечит его.
И после этих слов монах — конфуцианец
Стал исполнять сам для себя какой — то танец,
И призывать Водоворота божество…
Затем снимать с больного начал все одежды.
Тот стал искать их, одевая будто вновь…
Целитель голодом лечил больному кровь,
Тот стал разыскивать съестное… — Есть надежды!
Он изолировал больного в темноте,
И тот, как нужно, стал искать подходы к свету!
— Болезнь, как видно, излечима, но… Завету
Я должен следовать, что дан от роду мне, —
Конфуцианец так сказал семье больного,
— Искусство тайное мое хранят века,
Не расскажу о нем нигде и никогда,
И вот поэтому, уйдите все из дома…
Запру я слух ему на семь целебных дней,
И с ним останусь… — Домочадцы согласились.
Никто не знал, какие методы явились,
Никто не знает смысла всей судьбы своей…
Но… многолетняя болезнь совсем исчезла!
Когда очнулся Хуа — цзы, он был так зол,
Что, отругав жену, сынов прогнал на двор,
Конфуцианца напугал… Ему 'любезно'
Сказал, что голову отвертит! Взял копье…
Да и погнал по длинным улицам села!
Арестовали Хуа — цзы, и до
Уважаемый Эзоп Ковчега!
А можно мне, как мало-мальски образованному товарищу, задать несколько вопросов автору стиха «ДВА МОНАХА И ДЕВУШКА»?
Заранее благодарен.
ДВА МОНАХА И ДЕВУШКА
Феана
Сезон дождей. Дорога грязная. Монахи
(ЗДЕСЬ – сколько монахов? Чтобы среди всех монахов выделить героев по названию – двух монахов) Дошли до речки мелководной. Перед ней Стоит красавица в шелках, луны светлей. Один взял на руки её, заслышав «ахи»,
(ЗДЕСЬ – с чем связаны «Ахи»?(у неё, простите, месячные?)
А если не в шелках и не луны светлей, то один монах, из многочисленных монахов, её бы не взял, потому, что речку мелководную и девочка перейдёт) Да перенёс и там поставил на траву. В молчанье шли они до вечера вдвоём… А перед сном второй (ЗДЕСЬ – в конце стиха нет третьего и четвёртого монаха!Почему?) спросил: — Я удивлён! Запрет монаха ты нарушил, почему?
…………….
Ох и тяжёл стих… С уваж.И.А.Крылов своих личных басен
Два монаха
Владимир Шебзухов
Чисты на небе облака. Не стало грозных туч. Хоть сильно разлилась река, Но в радость солнца луч. Свой, двум монахам, час настал Продолжить длинный путь. (Застала их в пути гроза. Пришлось передохнуть) Ждала обитель за рекой. Пусть поднялась вода, Ещё, чуть-чуть, и дом родной Их примет, как всегда! Вдруг за спиною женский крик. И каждый оглянулся. Кто помоложе, в тот же миг, В сторонку отвернулся! А голос помощи просил, Мол, слабый человек, На противоположный брег, Попасть, не хватит сил! Но старший, средь двоих, монах, Отнюдь, не оробел. И женщину он на руках Перенести сумел. А дале шли своим путём. Но по пути молчали. Пред домом стал и нипочём Путь длинный за плечами. Вот-вот в обитель им войти, Младой спросил: «Ответь, А не нарушил по пути Свой, данный ты, обет? В запретах всех, быстрей дано До Истины добраться… В них, строго, ведь, запрещено Нам женщины касаться!» «Что я в ответ сказать могу – Пусть перенёс, и что ж? Оставил там, на берегу! Закончим разговор… Но ты ту женщину несёшь, Как видно, до сих пор!»
А вот ещё понятливая притча в стихах
ГРЯЗНАЯ ДОРОГА.
Алексей С. Железнов Как грязно и скользко на мокрой дороге, Брели два монаха — скользили их ноги. Из храма в Киото шли в северный храм, Зачем они шли — я не ведаю сам. У места, где сходятся много дорог, Разлился неистовый горный поток. И там, в кимоно из блестящего шелка, Прекрасная девушка плакала горько. Пройти через воду не смела она, Слеза по щеке как дождинка текла. Один из монахов,Тандзан его звали, Не выдержал горькой девичьей печали. Он девушку, сникшую в горечи слёз, Легко через водный поток перенёс. И дальше монахи идут по горам, По грязной дороге в свой северный храм. Второй из монахов молчал, хмуря брови, И злые глаза наливались от крови. Уже возле храма не смог устоять, И начал Тадзана за грех обличать. «Монахи не могут касаться девиц, Тем паче красивых, изнеженных лиц. Держаться подальше от них мы должны, Как смел понести на руках ее ты?! «В лучах воспалённого солнца заката Печально Тадзан посмотрел на собрата: «Я взял и оставил ее за рекой, А ты всю дорогу тащил за собой.»