Проштудировав её, я ринулся покупать все попадавшиеся мне на глаза издания с толкованием Торы, трудами еврейских мудрецов, творениями Иосифа Флавия и Филона Александрийского. Словом, числа их не счесть.
Каюсь, я варварски подчёркивал разного цвета фломастерами абзацы, записывал в тетради особо интересные цитаты.
Увлечённость моя была прервана радостным событием. Один за другим в Израиль стали приезжать мои давние друзья – Булат Окуджава, Женя Евтушенко, Саша Межиров и наконец столь любимая мной Белла Ахмадулина.
По ночам я варил хаши, утром накрывал грузинский стол, днём возил гостей по стране, влюблял их в Израиль.
Работа на заводе в качестве завскладом слесарной мастерской давала мне возможность обеспечить семью.
Приёму гостей пришёл конец, и я вновь засел за изучение Торы. Начал с упорядочивания собранного материала. Сел за пишущую машинку и «достучался» до 110 страниц.
Мой новый друг и покровитель писатель Арье Ахарони потребовал, чтобы я поделился с читателями воспоминаниями о встречах с русскими поэтами в Грузии и России. Так появилась на свет моя первая в Израиле книга «Задуй во мне свечу».
А когда я прочитал со слезами на глазах в стихотворении Беллы Ахмадулиной такие строки
Сгущаются темнот чащоба.
Светильник дружества погас.
С поклажей «Боба, гамарджоба»2
В чужбину канул Боба Гасе…,
то решил доказать Белле, что на Земле обетованной я вовсе не канул в чужбину, а обрёл подлинную родину.
И переиздал первую книгу, дополнив рассказом о встречах с любимыми поэтами в Израиле.
И вот, наконец, настал час вынести на суд уважаемого читателя плод многолетнего труда – книгу о Торе.
Игорь Губерман недавно процитировал неназванного писателя:
«Автор, черпающий сведения из одной книг, – несомненный плагиатор. Если он заимствует из двух, то он уже исследователь. А с ростом этого числа – глубокий исследователь…»
Если учесть, что я работал над «Моей Торой» почти четырнадцать лет и «проглотил» огромное количество книг, то не без иронии над собой прошу уважаемого читателя считать меня «глубоким исследователем».