– Здесь столько сентиментального дерьма, что я никогда в жизни не прочитаю это. Прости, сестренка… – процедил я, выискивая ее среди толпы. Я не видел, но чувствовал, как она закатила глаза. – Мне никогда в жизни не хотелось, чтобы люди думали обо мне хорошо. Я не ожидал их одобрения, мне было плевать на них самих и на их мнение. Поэтому воспользовавшись пофигизмом я скажу…. – произнес я, чувствуя, как десятки взглядов впиваются в меня, словно иглы. Тишина, заполнившая зал, была благословением. Их взгляды были терпимее, чем их голоса. – У всего есть предел, и свобода – не исключение. Чем больше человек упивается вседозволенностью, тем тоньше становится грань между эксцентричностью и безумием. То, что вчера казалось кощунственным, сегодня нагло претендует на звание новой нормы. Избыток свободы порождает лишнее местоимение – «они». Люди забывают о собственных ценностях, словно их никогда и не существовало. Тоже относится и к другим людям которые ждут что мы примем их суждение и веру за новую норму. – Я пожал плечами и закончил: – На этом всё. Не благодарите за несентиментальную речь.
Закончив свою блестящую речь, я уставился на толпу с равнодушным взглядом. После моей речи все начали аплодировать, и когда я покидал трибуну, услышал вопрос:
– Говорит тот, кто опоздал на выпускной из-за бурной вечеринки?
Усмехнувшись, я повернулся к незнакомому мне парню, который с издевательской усмешкой глядел на меня.
– Я и не говорил, что причисляю себя к нормальным.
Пролог. Самия Макаддам
Пролог: 3
Скоро должен был состояться выпускной, на котором мне не хотелось присутствовать. Еще угрожающе давили сдача экзаменов, словно насмехаясь, просто напоминая о своём существовании.
Нас всех ждали экзамены, а у меня – французский и история. Первый предмет будет сложно сдать, но с историей я смогу справиться.
Инсульт отца после позора в школе разбил меня окончательно. И лишь когда я плакала под подушку над состоянием отца и всем, что происходило в моей жизни, я получила сообщение на телефон.