Повернувшись к толпе подростков, которые наблюдали тот самый унизительный момент в ее жизни, она гордо подняла голову. Как бы ни старалась, Самия не могла избавиться от обиды, которую пыталась скрыть. Подойдя к микрофону, она прочистила горло, и в этом жесте присутствовала нервность. Она безумно волновалась, я уверен.
– До одного инцидента я была рада, что смогла закончить школу в Бельгии без дискриминации моих прав. Но правда ли это? Сто процентов нет. Я больше не могу верить в свою ложь. – Она остановилась для фальшивой улыбки, а затем как ни в чем не бывало продолжила: – Я благодарю и уважаю только тех, кто достойны этого. А на прощание скажу всему миру: «Не думайте, что Аллах не ведает о том, что творят беззаконники. Он лишь дает им отсрочку до того дня, когда закатятся взоры».
Все начали монотонно хлопать, как это было и до неё. Мне захотелось зажать уши, чтобы перестать вздрагивать от каждого шума, прекратить смотреть на неё, и просто раствориться в воздухе.
Сказав это, она отправилась к директрисе, которая смотрела на нее безразлично. Пожав руку, Самия выдавила самую фальшивую и неискреннюю улыбку. Затем направилась в ту сторону, где стояли уже полноценные выпускники частной школы Монса.
Я не ожидал, что моё имя прозвучит сразу же после Самии.
– Николас Мартенс.
Алиса, которая в машине подсунула мне бумажку с моей речью, поскольку я не смог достойно подготовиться к предстоящему выпускному, стояла в стороне и смотрела гневным взглядом. Взяв лист, я вышел вперед и поправил волосы, зачесывая их назад.
Поднявшись по ступенькам, добрался до трибуны и оглядел толпу глазеющих на меня идиотов. Волновался ли я? Нет, поскольку мне было абсолютно плевать, какое у них сложилось мнение обо мне за время моей учебы здесь.
Подняв лист, чтобы показать всем, я приблизился к микрофону и произнес: