***
После встречи я задержался в ресторане, чтобы собраться с мыслями. Павел никак не выходил у меня из головы. Был уже глубокий вечер, я переживал, что там с ним происходит, и воображение рисовало мне одну картину за другой.
Я знал нюансы усыновления – мой лучший друг был адвокатом, и его любимым делом было подковывать меня знаниями в области законодательства и гражданских прав. Получить опекунство при живой матери было делом нелегким, хотя и возможным.
Был уже глубокий вечер, я решил, что вопрос усыновления оставлю на потом. Но сейчас оставлять парня в таких условиях я не собирался, поэтому вызвал машину и приехал к месту, где он жил.
В переулке совсем не горело фонарей, только свет звезд и большая луна освещали мне дорогу. Я включил фонарик на телефоне и осторожно добрался до дверей его дома, внимательно глядя по сторонам. К моему удивлению, даже вечером здесь было очень тихо, и я старался не думать о причинах этого.
Добравшись до его дома, я начал стучать в дверь, но никто не открывал. Мое сердце учащенно билось, и я гнал прочь картины, которые приходили в голову. Я стал колотить в дверь изо всех сил, и наконец дверь со скрипом открылась. Я чуть не ввалился в дверной проем, и не сразу заметил в полумраке тощую фигуру Паши. Сонный, он стоял, и с прищуром смотрел на меня, задрав голову вверх.
Я схватил его за руку:
– Ты почему не открываешь дверь? – потребовал я ответа, уже успокаиваясь.
– Я спал. Я думал, ты придешь раньше. Ждал, а потом уснул.
– Собирайся.
Он продолжал стоять и смотреть на меня.
– Ну, что ты стоишь? Я говорю – собирайся.
– Я.. Все.. Собран. – ответил он.
Я оглядел его. Он был в той же одежде, что и днем – футболка, штаны, ботинки. Только без куртки.
– Ты что, в обуви спишь? – пошутил я.
– Нет, просто… Дома ботинки одеваю.
Я не стал спрашивать причину, сказал, чтобы он хотя бы накинул куртку. Он одел ветровку, и мы пошли к дороге. Я отпустил прошлое такси, так как не знал, сколько времени займут сборы Павла. Поэтому снова вызвал машину. Она приехала быстро. Поздним вечером пробок не было, и через 15 минут мы уже были дома.
Квартира у меня была большая, с большим количеством комнат, две из которых были комнатами для гостей. У каждой спальни была своя ванная комната с туалетом, поэтому и я, и мои гости всегда чувствовали себя комфортно.
Мы поднялись на этаж и зашли в квартиру. На лампах был установлен датчик движения, и свет в комнатах включался, как только ты входил туда. Поэтому едва мы зашли внутрь, моя большая прихожая озарилась светом. Я выдохнул с облегчением. Дом, милый дом… Наконец-то я дома.
День позади, больше ничто не беспокоит меня. И рядом со мной маленький человечек, судьба которого вдруг стала для меня важна.
Я не знал, как будет дальше с усыновлением, но сейчас я совершенно точно знал, что принял правильное решение. О чем бы ни думала его мать, переживала она за него или нет – с этим мы разберемся завтра. Но я бы не смог спать всю ночь, если бы оставил его там.
С этими мыслями я прошелся по квартире. Осмотрел большую гостевую комнату, которую уже определил для Павла. В комнате было все, что необходимо для комфорта: большой шкаф-купе для вещей, письменный стол, шкаф для книг, двуспальная кровать, журнальный столик и два удобных кресла. Из комнаты сразу выходила дверь в персональную ванную. Там были полотенца, мыло и все, что нужно для гигиены.
Довольный осмотром, я вышел из комнаты и обнаружил, что Паша так и стоит у входа, робко и ошеломленно глядя по сторонам.
– Ты что на пороге стоишь? Проходи, это теперь твой дом.
Он поднял на меня глаза, и посмотрел с удивлением.
– Правда? – спросил он.
– Правда. Раздевайся и проходи. Ты голоден?
Он кивнул головой и снял ботинки, аккуратно отставив их в сторону.
Я взял его курточку, она была грязной и рваной.
– Завтра поедем за новой одеждой для тебя. А пока, ты не против, если я выброшу твою курточку в мусорку? Боюсь, ей даже стирка не поможет.
Он с сожалением посмотрел на куртку, как будто она была чем-то дорога ему, и помедлив, кивнул.
Я провел его в гостиную и пошел в свою комнату. Из всего моего гардероба можно было ему предложить разве что футболку. Ее подарил мне один из друзей, она была мне очень мала, а Павлу будет, как туника.
Я вернулся к нему в гостиную. Он сидел на краешке дивана и во все глаза рассматривал интерьер квартиры.
– Так, сейчас иди в душ. Держи футболку, после душа ее оденешь. А одежду отдашь мне, постираем.
Я провел его в комнату:
– Теперь это твоя комната. Там шкаф – туда можешь складывать вещи. – глаза Паши стали еще больше, если это было вообще возможно. – А здесь ванная. – я открыл дверь в ванную комнату. – Здесь полотенца, мыло, мочалка. Вот зубная паста и щетка. Все новое и чистое, видимо, тебя ждало. – я улыбнулся и взглянул на него. Ребенок выглядел подавленным. – В чем дело?
– Я… У меня такого никогда не было. Мне правда можно тут остаться?
– Ну все когда-то бывает в первый раз, теперь будет. – засмеялся я. – Не робей. И да, конечно, тут и будешь теперь жить. Не оставлю же я тебя жить в тех условиях. Я себя слишком люблю, и не хочу по ночам мучиться бессонницей, думая о том, что там с тобой происходит.
Он улыбнулся и сразу весь как-то расслабился, черты лица разгладились, а лицо озарилось радостью. Он подошел ко мне, взял меня за руку, заглянув в глаза и сказал: «Спасибо». Это простое «спасибо» было для меня одной из самых приятных вещей на свете.
Я не сдержался и прижал его к себе.
Я всегда хотел сына, и этот ребенок сразу занял большое место в моем сердце. Я чувствовал за него ответственность, и не желал допускать, чтобы кто-то или что-то в мире могли причинить ему боль.
– Ладно, принимай душ. Или ванную, если хочешь, только не долго. На дворе уже ночь, нам желательно отдохнуть.
Он кивнул. Я вышел из ванной, поставил белье стираться и направился на кухню.
В холодильнике я нашел яйца, овощи, бекон, замороженные овощи в морозилке и большой кусок копченой курицы. Все, что нужно для отличного ночного ужина двух холостяков.
Я приготовил яичницу с беконом, порезал курицу и нашинковал салат. Когда я сервировал стол, Паша зашел в кухню. Взглянув на него, я не смог сдержать смех. Угрюмый, он стоял в моей футболке и смотрел исподлобья. Футболка доходила ему до колен и была сильно велика.
– Ну ничего походишь сегодня в платьице. – снова засмеялся я.
– Не смешно. – серьезно сказал он, и взобрался на стул рядом с тарелкой.
– Ну прости, завтра у тебя будет более подходящая одежда, а сегодня погреешься моей футболкой. Я включил теплый пол, чтобы тебе было теплее.
– А я-то думаю, почему пол горячий. – он во все глаза посмотрел на пол, потом на меня. В его взгляде было столько наивности и неприкрытого удивления, что я снова развеселился. Павел приводил меня в восторг своей непосредственностью.
Я разложил еду по тарелкам и сел. Только собрался я положить кусок вкуснейшей яичницы себе в рот, как Паша произнес:
– Подожди. Давай помолимся перед едой.
Я чуть не выронил вилку из рук.
– Что? Но сегодня днем, когда мы с тобой были в кафе, ты этого не делал.
– Я был такой голодный и удивленный, что совсем об этом забыл. – ответил он, закрыл глаза и наклонил голову немного вниз.
Я ждал, что он будет произносить молитву вслух, но он молчал, видимо делая это безмолвно, и я последовал его примеру. Тоже закрыв глаза, я сосредоточился, пытаясь вспомнить, что там обычно говорят. Но слова не приходили мне в голову, и я подумал, что это видимо дело индивидуальное, и надо просто что-то сказать от чистого сердца.
Я поблагодарил Всевышнего за вкусную и обильную пищу, за то, что он всегда помогал мне, и все в моей жизни хорошо. За верных друзей и верную мою спутницу – Удачу.
Когда я закончил и открыл глаза, то увидел, что Паша уже сидит и во все глаза смотрит на меня, сглатывая слюну.
– Ешь. – засмеялся я, и мы принялись с удовольствием жевать.
После еды я достал из стиральной машинки белье – чистое, свежее и сухое после сушки. Пашины вещи выглядели гораздо лучше, хотя новый гардероб ему явно был необходим.
Я показал Паше, где лежит гладильная доска, и вручил утюг. Присев на краешек кровати, я со смехом наблюдал, как неуклюже он водит утюгом по футболке, затем не выдержал и провел небольшой мастер-класс по глажке белья. Паша смотрел большими глазами и с таким интересом, как будто я создавал философский камень.
Затем я помыл посуду. Паша помогал мне, вытирая ее полотенцем. И затем мы, сытые и сонные, разбрелись по комнатам. Я принял душ и с удовольствием закутался в мягкое одеяло на своей большой удобной кровати.
Я расслабился и закрыл глаза.
Завтрашний день сулил много событий, и я надеялся, что они все же будут радостными.