судьбою,
Так глубоко, как высоко мое геройство.
Откуда горы высочайшие взялись?
Из Моря темного страдания они.
В него ведут меня теперь мои пути —
Так говорил мне Заратустра — Отзовись…
Но не могла ему ответить я тогда,
Что это Море отражение души,
Лишь ожидающей рассвета из тиши,
Что я и есть та не рожденная волна…
И он почувствовал тепло, когда спустился,
И обессилевшей рукой плеснул водою…
Морское чудище, являвшееся мною,
В ней затаилось… Он же вмиг преобразился.
И рассмеялся над самим собой печально.
— О, Заратустра, Море ты утешить хочешь!
Любвеобильный ты глупец, зачем морочишь
Своим доверием его… чрезвычайно…
Тебе чудовище угодно приласкать,
По мягкой шерсти ты готов его погладить.
Любовь — опасность одинокого! Не сладить
Тебе ни с нею и ни с ним, а лишь желать!
И тут же вспомнил он покинутых друзей,
Как если б в мыслях провинился перед ними,
И сам разгневался он мыслями такими,
И зарыдал сквозь смех, от всей тоски своей…
О видении и загадке
Вот на корабль прибыл он и все молчал…
Два дня никто не слышал слова от него.
Но лед сломался, и прозрачным стало дно
У сердца Странника. Лед… влагу источал:
— Для вас, Искатели, что с дерзкими волнами
Готовы спорить, отвоевывая море!
Под парусами из надежды вы от горя
Плывете, Бездны покоряете сердцами…
Вы, опьяненные загадками своими,
В покрове сумерек на зов свирели чудной
Стремитесь к цели и обманчивой, и трудной
Наперекор судьбе с объятьями тугими…
И там, где можете вы сердцем угадать,
Вы ненавидите благие размышленья…
Но расскажу я вам загадку о виденье,
О духе Тяжести, что вам полезно знать…
Угрюмый шел я как-то в сумерках, а солнце
Уж не однажды… закатилось для меня,
И под ногой хрустела горная тропа,
Напоминающая глиняное донце…
Безмолвно шел я по каменьям вверх и ввысь,
Хотя мой дух спускался вниз по краю Бездны…
Проклятый демон! Он сидел на мне — полезны
Такие ноши иногда, но… — Берегись… —
Он — полукрот и полукарлик, да хромой,
Вливал свинец мне через уши в мозг, а мысли
Стекали каплями свинцовыми с той выси,
Где я карабкался, усталый и немой…
— О, Заратустра! — он насмешливо шептал,
— О, камень мудрости! Ты бросил высоко
Себя над собственной главой, но суждено
Любому камню падать вниз! Иль ты не знал?
Приговоренный к самому себе, узнай,
Что каждый камень упадет твой на тебя! —
Но я взбирался вверх и грезил: — Ты иль я…
А голос мужества вскричал ему: — Слезай! —
Убийца лучший — это Мужественный зверь,
Что нападает под торжественные звуки,
И побеждает тяжесть горечи и муки,
И даже скорбь души — невольницы, поверь.
Смертельно Мужество для головокруженья
У края Бездны… Разве “Видеть все в себе”
Не означает “Видеть Бездны в глубине”?
Смертельно Мужество и для долготерпенья…
И сострадание убьет оно! О, да!
Ведь эта пропасть глубока, коль человек
Извечно всматривается… в короткий век…
И только Мужество спасает все года.
Лишь нападающее Мужество дерзает,
Напав на смерть и победив, ей так сказать:
— Так это Жизнь была? Ну что ж, ей погибать!
А я попробую еще! — и возрождает!
Глаза имеющий, увидит, ну а ты,
Имея уши, слушай песни Высоты…
((()))
И снова карлику вскричал я: — Ты иль я!
Но я — сильнейший из двоих, ведь ты не знаешь
Глубин сей Бездны, о которой лишь мечтаешь,
Да ты б не смог вместить ее!