/>
И бормочу себе под нос, и славлю Бога!
А что же ты им в дар несешь? — и глянул строго.
Тут поклонился Заратустра: — Я боюсь…
Чтоб я не взял у вас! Что дать я вам могу…
Позвольте мне уйти, — и двое разошлись,
Смеясь, как дети… Для забавы обожглись
Старик и юный Заратустра в том лесу.
Тут голос сердца Заратустра услыхал:
— Да этот старец в этом девственном лесу
Не знает то, что Бог уж мертв, но почему…
Возможно ль это, что святой… сего не знал?
-3-
Придя в ближайший град, за этим старым лесом,
Нашел он множество народа, что собрался
Увидеть зрелище на площади… Достался
Им некто смелый на канате, легкий весом.
А Заратустра так сказал: — Учу я вас
Сверхчеловеку, Торжеству и Пониманью!
Вам превзойти себя дано! Я это Знанье
Дарю вам нынче, без затейливых прикрас.
Что… обезьяна в отношенье человека,
Как не посмешище, мучительный позор!
Сверхчеловек несет вам тот же приговор,
И Путь укажет вам и Цель теченья века.
Вы обезьяной были некогда, теперь
Вы даже большая, чем прежде, обезьяна,
Полурастенье, полупризрак, боль изъяна…
Но цель Земли — сверхчеловек! Раскрыта дверь.
Пусть Воля ваша говорит: — Я — смысл Земли!
Я заклинаю вас, не верьте в неземные
Надежды райские, небесные, благие,
Те умирающие мысли отжили.
Хула на Бога величайшею хулой
Была когда — то… Нынче умер Бог, и вы
Чтить ваше тело, вашу Землю вы должны!
Изгнать презрение былое над собой,
Когда душа на вас смотрела с отвращеньем,
То тело тощим и голодным оказалось…
Сама душа тогда голодной оставалась,
Ее жестокость называлась вожделеньем.
Но и теперь, скажите, братья, о душе…
Ужель не жалкое довольство то собою?
Поток, что грязен, называете судьбою,
Но надо Морем стать, вобрав потоки все!
Сверхчеловек — вот это Море! В нем презренье
Утонет ваше, чтоб смогли вы пережить
Тот час, когда не захотите больше жить,
Когда вы скажете — В чем счастье, в чем прозренье?
Оно есть… бедность или жалкое довольство?
Оно ж оправдывать должно Существованье!
— В чем разум мой? Как лев он пищи ищет, знанья?
Или же беден он в потоках беспокойства?
В чем добродетель? — говорите вы, — Она
Еще безумствовать меня не научила?
Добро и зло мое мне нынче опостыло,
Все это бедность, грязь, а проще — суета…
В чем справедливость? Вы огнем уже горите?
А в чем же жалость, не в кресте ль, куда любой
Стал пригвождаться за любовь к вам, как герой?
Ужели жалость — есть распятие? Взгляните!
Вы говорите так? Вы так ли восклицали?
Не грех кричит — Самодовольство вопиет!
Ничтожность дел и мыслей стадных воду льет…
Но где же молния, где то, что души ждали?
Сверхчеловек — то ваша молния, мой дар!
Вот то безумие, что я хочу привить
Той вашей бедности, где вы хотели жить…
Примите молнию мою и мой пожар!
Тут кто — то крикнул из толпы: — Слыхали мы!
О том канатном плясуне, пусть и покажут!
Над Заратустрою… смеялись… — Люди скажут,
Что не увидели его средь сей толпы.
-4-
А Заратустра все смотрел и удивлялся…
И так сказал: — Вот человек. Он — тот канат
Между животным и Сознанием всех врат.
Канат над пропастью… опасным оказался.
Опасно быть в Пути, и взгляд назад опасен,
Опасны страх и остановка на Пути.
Ведь человек не цель, а мост… Ему идти
По переходу… погибая… Мост прекрасен!
Люблю я тех, кто не умеет жить иначе,
Как погибая, словно стрелы от тоски
К другому берегу, к концу у той