подражал нежелательному поведению пациента, либо заставлял пациента повторять эти нежелательные действия, как это было в случаях с 'назначением симптомов'. Он никогда не опускался до сарказма, раздражения или враждебности. Его отношение лучше всего назвать 'любопытствующим': 'Хотел бы я знать, что будет, если я попрошу Дугласа хлопнуть дверью?'
Эриксон до самого конца сохранил эту свойственную настоящим ученым 'детскую', непосредственную любознательность.